Россия стала членом Всемирной торговой организации семь лет назад. Соглашение о вступлении России в ВТО вступило в силу 22 августа 2012 года. Нынешний 2019 год знаменателен для России еще тем, что в этом году завершается выполнение нашей страной всех тех обязательств, которые были зафиксированы в соглашении о вступлении в ВТО. В первую очередь, это обязательства по снижению импортных пошлин. По большинству товарных групп переход на целевые уровни тарифов был произведен еще в первые два-три года. Но по ряду товаров нам на переговорах о вступлении удалось добиться семилетнего переходного периода.
В прошлом месяце (с 10 сентября) были снижены до целевого значения ввозные пошлины на легковые автомобили с 17% до 15% и на самолеты — с 14% до 12,5%. Пожалуй, единственный шаг, который еще предстоит сделать, — перевести с 1 января 2020 импортные пошлины на свинину на плоский тариф в 25% (сейчас в рамках импортной квоты действует нулевой тариф, а сверх квоты он равен 65%). «В части либерализации импортного тарифа это будет самый последний шаг, больше мы ВТО ничего не должны по нашим тарифным обязательствам», — заявила директор департамента торговых переговоров Минэкономразвития Екатерина Майорова.
По оценкам российского рейтингового агентства АКРА, на момент вступления России в ВТО средневзвешенная ставка импортного тарифа в нашем государстве составляла 9%. Сегодня — 4,8%. Т.е. было произведено почти двукратное снижение тарифного барьера. Для сравнения: по данным АКРА, средневзвешенный импортный тариф США на начало 2018 года была равен 3,2%; у Китая он составил 8,5% (видимо, такое различие в импортных тарифах и приводит американского президента Трампа в бешенство, провоцируя его на торговую войну с Китаем).
Многие в нашей стране за последние семь лет успели подзабыть те острые баталии, которые велись по поводу вступления России в ВТО в начале десятилетия. Власти были за вступление. Их позицию отстаивало и озвучивало Министерство экономического развития, конкретно данным вопросом занимался руководитель специально созданного в министерстве департамента торговых переговоров Максим Медведков.
Против были многие представители реального сектора экономики, особенно сельского хозяйства и отраслей обрабатывающей промышленности. Что касается представителей сырьевого и энергетического секторов экономики, то они не проявляли особого интереса к той борьбе, которая развернулась вокруг вопроса о возможном членстве России в ВТО. И это понятно. Ведь Россия была и остается в международной торговле крупным экспортером нефти, природного газа, руды, леса, угля, калийной соли, фосфатов, иных сырьевых товаров, которые, как правило, не облагаются импортными пошлинами.
Вопрос о членстве страны в ВТО чувствителен для тех предприятий и организаций, которые являются производителями и потребителями товаров, относящихся к группе обработанных изделий. И чем более глубокая степень обработки, тем, как правило, более высокими являются импортные пошлины. Любая страна стремится в системе международных экономических отношений выступать в качестве производителя и поставщика товаров с высокой степенью обработки. Специализация страны на сырье — признак ее отсталости, колониального характера экономики, политической зависимости.
Аргументы власти, добивавшейся вступления России в ВТО, были крайне «мутными». Скорее это были даже не аргументы, а лозунги и заклинания. Типа: «Россия должна интегрироваться в мировую экономику», «Россия не может находиться в стороне от процессов экономической глобализации», «Если Россия не вступит в ВТО, то окажется на обочине мирового прогресса» и т. п. Молодой чиновник Максим Медведков как образцовый комсомолец произносил зажигательные речи в пользу ВТО с разных трибун. В наиболее серьезных аудиториях (там, где собирались предприниматели) Максим Медведков и другие чиновники уверяли, что членство России в ВТО даст толчок развитию отечественной обрабатывающей промышленности. Мол, это развитие тормозится из-за того, что продукция обрабатывающей промышленности не может реализовываться на внешнем рынке из-за высоких импортных пошлин. А они для отечественной промышленности оказываются высокими потому, что Россия не является членом ВТО и не может пользоваться режимом наибольшего благоприятствования, который распространяется на все страны-члены.
Оппоненты ярых сторонников членства России в ВТО резонно утверждали, что вступление в организацию может иметь хоть какой-то смысл, если бы правительство действительно предпринимало усилия по развитию обрабатывающей промышленности, особенно машиностроения. Вместе с тем, на протяжении предыдущих двух десятилетий все отрасли обрабатывающей промышленности медленно, но верно «загибались».
В качестве примера правильной стратегии и тактики приводился Китай, который стал членом ВТО в декабре 2001 года. Там, на протяжении, по крайней мере, двух предыдущих десятилетий развивалась обрабатывающая промышленность. И к концу прошлого века импортные пошлины действительно стали серьезным барьером для дальнейшего ее развития. Вступление Китая в ВТО действительно дало мощный толчок развитию промышленности страны.
Всякий грамотный экономист прекрасно понимает, что провести индустриализацию в стране можно лишь при условии проведения протекционистской политики. Известная всем из учебников истории индустриализация (промышленная революция) Англии в конце 18 — начале 19 вв. проходила в условиях жесткого протекционизма. И лишь когда Англия прочно утвердилась в качестве «мастерской мира», она перешла к политике фритредерства (либерализации импортных тарифов). Англия сама начала снижение тарифов и добивалась в «порядке взаимности» снижения тарифов от других стран. Таким образом английские товары завоевывали мир. Примерно по такой же схеме проходила индустриализация в США, Германии и других странах Запада.
Вступление России в ВТО означало, что она лишала себя возможности проведения индустриализации. По крайней мере, резко осложняла такую возможность. Все прекрасно знают, что в ВТО все страны-члены делятся на две группы: 1) богатые страны с экономиками, характеризующимися высоким развитием экспорта готовых товаров и услуг (почти исключительно страны «золотого миллиарда»); 2) бедные страны с монокультурными экономиками, специализирующимися на экспорте сырья и некоторых видов продовольствия (страны периферии мирового капитализма; по терминологии международных организаций — развивающиеся страны и страны с переходными экономиками). Первая категория стран — бенефициары членства в ВТО. Вторая категория — объекты эксплуатации бенефициарами в рамках «единого торгового пространства».
Россию самым наглым образом загоняли в эту торговую резервацию под названием «ВТО» для того, чтобы Запад мог ее более эффективно «доить». Я прекрасно помню уверения чиновников из правительства (А. Кудрин, А. Дворкович, И. Шувалов и др.), которые говорили, что все эффекты от вступления России в ВТО просчитать заранее невозможно. И что, мол, после вступления правительство будет внимательно мониторить влияние членства на российскую экономику.
Некоторых из этих чиновников уже нет в поле зрения (например, А. Дворковича), другие занялись совершенно иными делами. Пытался найти хоть какие-то исследования результатов членства России в ВТО на сайте Министерства экономического развития (вроде бы оно курирует данный вопрос). Ничего обобщающего найти не удалось.
В 2014 году по инициативе Минэкономразвития Высшей школой экономики (ВШЭ) и Сбербанком был учрежден «Центр экспертизы по вопросам Всемирной торговой организации». Центр стал издавать ежемесячные бюллетени. Последний номер (восьмой), который удалось отыскать на сайте Минэкономразвития, датирован августом 2015 года. Ничего содержательного и конкретного по членству России в ВТО найти на сайте не удалось. Одни лишь трескучие мантры господина Максима Орешкина.
Вот, например его комментарий по поводу 11-й министерской конференции ВТО, проходившей в конце 2017 года в Аргентине: «Итоги конференции больших результатов не принесли, но для России то, что мы повышаем свою роль и статус в ВТО — это главный результат».
Судя по всему, господин Орешкин оценивает роль России в ВТО по количеству документов, в разработке которых участвует наша страна уже многие годы. Похоже, нашему министру важен не результат, а процесс. В упомянутом документе нет ни одной конкретной цифры, которая бы позволила оценить значимость организации для Российской Федерации. Там сплошь фразы типа следующих: «Сорок три члена ВТО, включая Россию, приняли решение о создании платформы для обсуждения вопроса об упрощении инвестиций»; «Заинтересованные члены ВТО договорились начать переговоры по электронной коммерции»; «Россия входит в состав основных переговорщиков по тексту проекта будущего соглашения, в том числе и по разделу транспарентности» и т. п.
Для людей, далеких от тематики ВТО, скажу, что переговоры в ВТО идут годами и даже десятилетиями. И иногда кончаются ничем. Нас же, граждан России, интересует не процесс и не затраты времени и денег на сомнительные командировки чиновников Минэкономразвития в Женеву (там расположена штаб-квартира ВТО), а конкретные результаты, выраженные в количественных показателях.
Приведу некоторые цифры, относящиеся ко времени, когда Россия уже пребывала в рядах ВТО. Еще в 2013 году ее доля в мировом экспорте составляла 2,8%. В 2017 году она уже упала до 2,0%. Апологеты членства России в ВТО говорят, что, мол, ослабление позиций России в мировой торговле обусловлено не ее вступлением в организацию, а тем, что с весны 2014 года Вашингтон стал вводить экономические санкции против нашей страны. Но ведь накануне вступления в ВТО те же самые апологеты утверждали, что членство в организации нам нужно для того, чтобы влиять на торговую политику других стран. Что-то не слышал я, чтобы Российская Федерация поднимала в ВТО вопрос о грубом нарушении Вашингтоном и его ближайшими союзниками правил мировой торговли. Так что снижение доли России в мировой торговле нельзя списывать исключительно на такой форс-мажор, как экономические санкции. Это (хотя бы отчасти) результат нашего бездействия в ВТО.
А вот еще цифры — из статистики Федеральной таможенной службы РФ. В 2012 году доля товарной группы «Машины, оборудование и транспортные средства» в экспорте России составляла 5,0%. За последний год (с августа 2018 по август 2019 гг.) доля машин, оборудования и транспортных средств составила 4,8%. Где же здесь прорыв, где обещанное изменения структуры экспорта в пользу высокотехнологичной продукции? По-прежнему Россия остается «экономикой трубы». По данным ФТС, в прошлом году на товарную группу «минеральные продукты» (а это нефть, природный газ, уголь, руда и др.) пришлось 54,5% всего экспорта.
Что касается импорта, то в 2012 году примерно 50% приходилось на машины, оборудование и транспортные средства. Сегодня — около 47%. Россия совершенно разучилась производить машиностроительную продукцию. А некоторое снижение ее доля можно объяснить тем, что иностранный капитал обосновался внутри России и поставляет эту продукцию как отечественную, а не импортную. Например, автомобили.
Что же касается мышиной возни в Женеве, называемой «переговорами в рамках ВТО», то она может в один прекрасный момент «накрыться медным тазом». Я имею в виду угрозы американского президента Трампа выйти из этой организации. Не буду сейчас погружаться в размышления по вопросу о том, зачем Трамп делает такие заявления и действительно ли США могут покинуть ВТО. Это не так важно. Дело в том, что де-факто ВТО уже «приказала долго жить». От ВТО осталась лишь вывеска и офис в Женеве. А устав организации уже никто не соблюдает.
Трамп заявил, что, мол, Пекин игнорирует правила ВТО (мол, пошлины у Китая очень высокие, имеет место государственное субсидирование экспорта, практикуются нетарифные ограничения импорта и т. п.). Трамп без каких-либо обиняков требует исключить главную торговую страну мира (сегодня КНР занимает первое место как по экспорту, так и импорту товаров) из членов ВТО. Трамп замечает соломинку в глазу Китая, но почему-то не видит бревна в глазу Америки. Более нагло и беспардонно, чем Вашингтон, правил ВТО не нарушает ни одна страна мира. Вашингтон объявил в этом десятилетии экономические санкции против России. Ранее уже действовали санкции против КНДР, Ирана, Кубы, Судана и других стран. Сегодня с большой степенью вероятности санкции могут быть объявлены против Турции и ряда других стран. Апогей либерализации мировой торговли был достигнут на стыке 20−21 веков. Сегодня начинается новая волна протекционизма, и идет она из Вашингтона.
Когда Россия была на пороге вступления в ВТО, российские сторонники членства напирали на то, что Вашингтон отменит пресловутую поправку Джексона-Вэника, которая была введена еще против Советского Союза в разгар «холодной войны». Она не позволяла нам получить режим наибольшего благоприятствования в торговле с США и их ближайшими союзниками. Да, действительно, Вашингтон отменил указанную поправку, но заменил ее на не менее дискриминационный закон, получивший название «Акт Магницкого» (принят через четыре месяца после вступления России в ВТО). А через полтора года, в мае 2014 года Вашингтоном был принят первый пакет антироссийских санкций, что грубо попирало правила ВТО.
Напомню, что в начале прошлого года «народные избранники» (члены верхней и нижней палат Федерального Собрания РФ) вдруг эмоционально продемонстрировали свое неприятие ВТО. Евросоюз подал в суд ВТО иск против России на сумму 1,4 млрд евро из-за ограничений нашей страной импорта свинины. Первый заместитель главы экономического комитета Совета Федерации Сергей Калашников тогда, между прочим, напомнил, что Евросоюз ввел против России санкции, что «противоречит принципам международной организаци». Впервые наши политики задумались о том, надо ли нам оставаться в ВТО. Увы, до конкретных резолюций дело не дошло. История со свининой постепенно забылась.
Но мы не имеем права реагировать на действия конкурентов рефлексивно. Нам по вопросу членства в ВТО нужны стратегические решения. Уверен, что нам надо покинуть эту организацию. И не столько по причинам политического характера, сколько исходя из того, что стратегической целью экономической политики России должна стать индустриализация страны. Без нее Россия не сможет обрести реального суверенитета. А индустриализация, еще раз повторю, возможна лишь в условиях защиты внутреннего рынка, т.е. нужен жесткий протекционизм.
Опыт советской индустриализации показывает, что высокие импортные пошлины — необходимое, но недостаточное условие успешной индустриализации. Надежная защита национальной экономики возможна лишь в условиях государственной монополии внешней торговли. Она призвана защищать национальную экономику не просто от конкурентов, а от геополитических противников, ведущих откровенную экономическую войну против ненавистной им России.
svpressa.ru
В прошлом месяце (с 10 сентября) были снижены до целевого значения ввозные пошлины на легковые автомобили с 17% до 15% и на самолеты — с 14% до 12,5%. Пожалуй, единственный шаг, который еще предстоит сделать, — перевести с 1 января 2020 импортные пошлины на свинину на плоский тариф в 25% (сейчас в рамках импортной квоты действует нулевой тариф, а сверх квоты он равен 65%). «В части либерализации импортного тарифа это будет самый последний шаг, больше мы ВТО ничего не должны по нашим тарифным обязательствам», — заявила директор департамента торговых переговоров Минэкономразвития Екатерина Майорова.
По оценкам российского рейтингового агентства АКРА, на момент вступления России в ВТО средневзвешенная ставка импортного тарифа в нашем государстве составляла 9%. Сегодня — 4,8%. Т.е. было произведено почти двукратное снижение тарифного барьера. Для сравнения: по данным АКРА, средневзвешенный импортный тариф США на начало 2018 года была равен 3,2%; у Китая он составил 8,5% (видимо, такое различие в импортных тарифах и приводит американского президента Трампа в бешенство, провоцируя его на торговую войну с Китаем).
Многие в нашей стране за последние семь лет успели подзабыть те острые баталии, которые велись по поводу вступления России в ВТО в начале десятилетия. Власти были за вступление. Их позицию отстаивало и озвучивало Министерство экономического развития, конкретно данным вопросом занимался руководитель специально созданного в министерстве департамента торговых переговоров Максим Медведков.
Против были многие представители реального сектора экономики, особенно сельского хозяйства и отраслей обрабатывающей промышленности. Что касается представителей сырьевого и энергетического секторов экономики, то они не проявляли особого интереса к той борьбе, которая развернулась вокруг вопроса о возможном членстве России в ВТО. И это понятно. Ведь Россия была и остается в международной торговле крупным экспортером нефти, природного газа, руды, леса, угля, калийной соли, фосфатов, иных сырьевых товаров, которые, как правило, не облагаются импортными пошлинами.
Вопрос о членстве страны в ВТО чувствителен для тех предприятий и организаций, которые являются производителями и потребителями товаров, относящихся к группе обработанных изделий. И чем более глубокая степень обработки, тем, как правило, более высокими являются импортные пошлины. Любая страна стремится в системе международных экономических отношений выступать в качестве производителя и поставщика товаров с высокой степенью обработки. Специализация страны на сырье — признак ее отсталости, колониального характера экономики, политической зависимости.
Аргументы власти, добивавшейся вступления России в ВТО, были крайне «мутными». Скорее это были даже не аргументы, а лозунги и заклинания. Типа: «Россия должна интегрироваться в мировую экономику», «Россия не может находиться в стороне от процессов экономической глобализации», «Если Россия не вступит в ВТО, то окажется на обочине мирового прогресса» и т. п. Молодой чиновник Максим Медведков как образцовый комсомолец произносил зажигательные речи в пользу ВТО с разных трибун. В наиболее серьезных аудиториях (там, где собирались предприниматели) Максим Медведков и другие чиновники уверяли, что членство России в ВТО даст толчок развитию отечественной обрабатывающей промышленности. Мол, это развитие тормозится из-за того, что продукция обрабатывающей промышленности не может реализовываться на внешнем рынке из-за высоких импортных пошлин. А они для отечественной промышленности оказываются высокими потому, что Россия не является членом ВТО и не может пользоваться режимом наибольшего благоприятствования, который распространяется на все страны-члены.
Оппоненты ярых сторонников членства России в ВТО резонно утверждали, что вступление в организацию может иметь хоть какой-то смысл, если бы правительство действительно предпринимало усилия по развитию обрабатывающей промышленности, особенно машиностроения. Вместе с тем, на протяжении предыдущих двух десятилетий все отрасли обрабатывающей промышленности медленно, но верно «загибались».
В качестве примера правильной стратегии и тактики приводился Китай, который стал членом ВТО в декабре 2001 года. Там, на протяжении, по крайней мере, двух предыдущих десятилетий развивалась обрабатывающая промышленность. И к концу прошлого века импортные пошлины действительно стали серьезным барьером для дальнейшего ее развития. Вступление Китая в ВТО действительно дало мощный толчок развитию промышленности страны.
Всякий грамотный экономист прекрасно понимает, что провести индустриализацию в стране можно лишь при условии проведения протекционистской политики. Известная всем из учебников истории индустриализация (промышленная революция) Англии в конце 18 — начале 19 вв. проходила в условиях жесткого протекционизма. И лишь когда Англия прочно утвердилась в качестве «мастерской мира», она перешла к политике фритредерства (либерализации импортных тарифов). Англия сама начала снижение тарифов и добивалась в «порядке взаимности» снижения тарифов от других стран. Таким образом английские товары завоевывали мир. Примерно по такой же схеме проходила индустриализация в США, Германии и других странах Запада.
Вступление России в ВТО означало, что она лишала себя возможности проведения индустриализации. По крайней мере, резко осложняла такую возможность. Все прекрасно знают, что в ВТО все страны-члены делятся на две группы: 1) богатые страны с экономиками, характеризующимися высоким развитием экспорта готовых товаров и услуг (почти исключительно страны «золотого миллиарда»); 2) бедные страны с монокультурными экономиками, специализирующимися на экспорте сырья и некоторых видов продовольствия (страны периферии мирового капитализма; по терминологии международных организаций — развивающиеся страны и страны с переходными экономиками). Первая категория стран — бенефициары членства в ВТО. Вторая категория — объекты эксплуатации бенефициарами в рамках «единого торгового пространства».
Россию самым наглым образом загоняли в эту торговую резервацию под названием «ВТО» для того, чтобы Запад мог ее более эффективно «доить». Я прекрасно помню уверения чиновников из правительства (А. Кудрин, А. Дворкович, И. Шувалов и др.), которые говорили, что все эффекты от вступления России в ВТО просчитать заранее невозможно. И что, мол, после вступления правительство будет внимательно мониторить влияние членства на российскую экономику.
Некоторых из этих чиновников уже нет в поле зрения (например, А. Дворковича), другие занялись совершенно иными делами. Пытался найти хоть какие-то исследования результатов членства России в ВТО на сайте Министерства экономического развития (вроде бы оно курирует данный вопрос). Ничего обобщающего найти не удалось.
В 2014 году по инициативе Минэкономразвития Высшей школой экономики (ВШЭ) и Сбербанком был учрежден «Центр экспертизы по вопросам Всемирной торговой организации». Центр стал издавать ежемесячные бюллетени. Последний номер (восьмой), который удалось отыскать на сайте Минэкономразвития, датирован августом 2015 года. Ничего содержательного и конкретного по членству России в ВТО найти на сайте не удалось. Одни лишь трескучие мантры господина Максима Орешкина.
Вот, например его комментарий по поводу 11-й министерской конференции ВТО, проходившей в конце 2017 года в Аргентине: «Итоги конференции больших результатов не принесли, но для России то, что мы повышаем свою роль и статус в ВТО — это главный результат».
Судя по всему, господин Орешкин оценивает роль России в ВТО по количеству документов, в разработке которых участвует наша страна уже многие годы. Похоже, нашему министру важен не результат, а процесс. В упомянутом документе нет ни одной конкретной цифры, которая бы позволила оценить значимость организации для Российской Федерации. Там сплошь фразы типа следующих: «Сорок три члена ВТО, включая Россию, приняли решение о создании платформы для обсуждения вопроса об упрощении инвестиций»; «Заинтересованные члены ВТО договорились начать переговоры по электронной коммерции»; «Россия входит в состав основных переговорщиков по тексту проекта будущего соглашения, в том числе и по разделу транспарентности» и т. п.
Для людей, далеких от тематики ВТО, скажу, что переговоры в ВТО идут годами и даже десятилетиями. И иногда кончаются ничем. Нас же, граждан России, интересует не процесс и не затраты времени и денег на сомнительные командировки чиновников Минэкономразвития в Женеву (там расположена штаб-квартира ВТО), а конкретные результаты, выраженные в количественных показателях.
Приведу некоторые цифры, относящиеся ко времени, когда Россия уже пребывала в рядах ВТО. Еще в 2013 году ее доля в мировом экспорте составляла 2,8%. В 2017 году она уже упала до 2,0%. Апологеты членства России в ВТО говорят, что, мол, ослабление позиций России в мировой торговле обусловлено не ее вступлением в организацию, а тем, что с весны 2014 года Вашингтон стал вводить экономические санкции против нашей страны. Но ведь накануне вступления в ВТО те же самые апологеты утверждали, что членство в организации нам нужно для того, чтобы влиять на торговую политику других стран. Что-то не слышал я, чтобы Российская Федерация поднимала в ВТО вопрос о грубом нарушении Вашингтоном и его ближайшими союзниками правил мировой торговли. Так что снижение доли России в мировой торговле нельзя списывать исключительно на такой форс-мажор, как экономические санкции. Это (хотя бы отчасти) результат нашего бездействия в ВТО.
А вот еще цифры — из статистики Федеральной таможенной службы РФ. В 2012 году доля товарной группы «Машины, оборудование и транспортные средства» в экспорте России составляла 5,0%. За последний год (с августа 2018 по август 2019 гг.) доля машин, оборудования и транспортных средств составила 4,8%. Где же здесь прорыв, где обещанное изменения структуры экспорта в пользу высокотехнологичной продукции? По-прежнему Россия остается «экономикой трубы». По данным ФТС, в прошлом году на товарную группу «минеральные продукты» (а это нефть, природный газ, уголь, руда и др.) пришлось 54,5% всего экспорта.
Что касается импорта, то в 2012 году примерно 50% приходилось на машины, оборудование и транспортные средства. Сегодня — около 47%. Россия совершенно разучилась производить машиностроительную продукцию. А некоторое снижение ее доля можно объяснить тем, что иностранный капитал обосновался внутри России и поставляет эту продукцию как отечественную, а не импортную. Например, автомобили.
Что же касается мышиной возни в Женеве, называемой «переговорами в рамках ВТО», то она может в один прекрасный момент «накрыться медным тазом». Я имею в виду угрозы американского президента Трампа выйти из этой организации. Не буду сейчас погружаться в размышления по вопросу о том, зачем Трамп делает такие заявления и действительно ли США могут покинуть ВТО. Это не так важно. Дело в том, что де-факто ВТО уже «приказала долго жить». От ВТО осталась лишь вывеска и офис в Женеве. А устав организации уже никто не соблюдает.
Трамп заявил, что, мол, Пекин игнорирует правила ВТО (мол, пошлины у Китая очень высокие, имеет место государственное субсидирование экспорта, практикуются нетарифные ограничения импорта и т. п.). Трамп без каких-либо обиняков требует исключить главную торговую страну мира (сегодня КНР занимает первое место как по экспорту, так и импорту товаров) из членов ВТО. Трамп замечает соломинку в глазу Китая, но почему-то не видит бревна в глазу Америки. Более нагло и беспардонно, чем Вашингтон, правил ВТО не нарушает ни одна страна мира. Вашингтон объявил в этом десятилетии экономические санкции против России. Ранее уже действовали санкции против КНДР, Ирана, Кубы, Судана и других стран. Сегодня с большой степенью вероятности санкции могут быть объявлены против Турции и ряда других стран. Апогей либерализации мировой торговли был достигнут на стыке 20−21 веков. Сегодня начинается новая волна протекционизма, и идет она из Вашингтона.
Когда Россия была на пороге вступления в ВТО, российские сторонники членства напирали на то, что Вашингтон отменит пресловутую поправку Джексона-Вэника, которая была введена еще против Советского Союза в разгар «холодной войны». Она не позволяла нам получить режим наибольшего благоприятствования в торговле с США и их ближайшими союзниками. Да, действительно, Вашингтон отменил указанную поправку, но заменил ее на не менее дискриминационный закон, получивший название «Акт Магницкого» (принят через четыре месяца после вступления России в ВТО). А через полтора года, в мае 2014 года Вашингтоном был принят первый пакет антироссийских санкций, что грубо попирало правила ВТО.
Напомню, что в начале прошлого года «народные избранники» (члены верхней и нижней палат Федерального Собрания РФ) вдруг эмоционально продемонстрировали свое неприятие ВТО. Евросоюз подал в суд ВТО иск против России на сумму 1,4 млрд евро из-за ограничений нашей страной импорта свинины. Первый заместитель главы экономического комитета Совета Федерации Сергей Калашников тогда, между прочим, напомнил, что Евросоюз ввел против России санкции, что «противоречит принципам международной организаци». Впервые наши политики задумались о том, надо ли нам оставаться в ВТО. Увы, до конкретных резолюций дело не дошло. История со свининой постепенно забылась.
Но мы не имеем права реагировать на действия конкурентов рефлексивно. Нам по вопросу членства в ВТО нужны стратегические решения. Уверен, что нам надо покинуть эту организацию. И не столько по причинам политического характера, сколько исходя из того, что стратегической целью экономической политики России должна стать индустриализация страны. Без нее Россия не сможет обрести реального суверенитета. А индустриализация, еще раз повторю, возможна лишь в условиях защиты внутреннего рынка, т.е. нужен жесткий протекционизм.
Опыт советской индустриализации показывает, что высокие импортные пошлины — необходимое, но недостаточное условие успешной индустриализации. Надежная защита национальной экономики возможна лишь в условиях государственной монополии внешней торговли. Она призвана защищать национальную экономику не просто от конкурентов, а от геополитических противников, ведущих откровенную экономическую войну против ненавистной им России.
svpressa.ru
29 Октября 2019 в 08:30
