Родительская общественность России вновь взбудоражена беспределом органов опеки, на этот раз в Пермском крае—где ювеналы отобрали у любящей матери двух малышей. После нескольких месяцев скитания по приютам и воспитателям трехлетний Ярослав скончался в детской больнице в Перми. Сенатор Елена Мизулина обратилась в Генеральную прокуратуру, Следственный комитет начал расследование, вот только в суровое наказание реальных виновников трагедии, учитывая опыт предыдущих похожих случаев, верится с трудом.
Семья многодетной матери, 35-летней Надежды Сырчиковой из города Добрянка, находилась «на карандаше» у органов опеки, относилась к т.н. «группе риска», в которую очень любят запускать когти ювенальщики. Как рассказал корреспонденту РИА Катюша активист пермского отделения РВС Алексей Мазуров, мама с детьми не имели собственного жилья, а отец (официально не признанный, пара не регистрировала свои отношения) не работал и любил подзагулять. Однако Надежда всегда следила, чтобы ее дети были чистыми и сытыми, хоть и вынуждена была заниматься подработками. И вот в начале августа нынешнего года она менее, чем на сутки оставила двух детей на попечение старшему 16-летнему брату. Информация оперативно просочилась в органы опеки (вероятно, кто-то из соседей помог этому). Те решили оказать «социальным сиротам» своеобразную помощь – вместо попыток связаться с матерью вызвали полицию, которая отобрала Юлю и Ярослава по акту о безнадзорности (классическая схема) и затем сдала в районную детскую больницу.
Несмотря на крики и плач детей, которые звали маму, брата и сестру оперативно разлучили друг с другом. Очевидно, ювеналы присматривались к своей новой добыче в инфекционке. Трехлетний Ярослав, которого из-за милой внешности многие сравнивали с ангелочком, приглянулся им больше, и он отправился в краевой Центр помощи детям (СЦРН), оставшимся без попечения родителей, куда печально известная своим беспределом региональная опека отправляет жертв по отработанной схеме.
Двухлетнюю дочь Надежде через месяц вернули, после традиционных унижений и обивания порогов районной администрации. Выходит, она не лишена родительских прав, даже не ограничена в них – вопрос так даже не ставился. Однако сына ей возвращать не торопились, вместо этого, под предлогом социального неблагополучия и отсутствия у семьи собственного жилья, начали выставлять новые требования: пройти медкомиссию с Юлей, отправить ее в детсад, устроиться на постоянную работу, окончательно порвать отношения с выпивающим отцом детей.
Надежда выполнила и эти требования, но кто-то, очевидно, уже имел свои виды на Ярослава, и его увезли подальше от матери – в поселок Камский, где определили в семейно-воспитательную группу. Поясним, семейно-воспитательная группа – это удаленная структура при СЦРН, работающая по договору, аналог фостерной (временной, замещающей) семьи, в которую под надзор воспитателей отправляют в основном «социальных сирот» при живых кровных родителях. Очень похоже, что далее Ярослава ждало усыновление в постоянную приемную семью или иное будущее «под заказ», вот только завершилось все еще печальнее…
В начале декабря выяснилось, что у Ярика перелом руки. Воспитатели-опекуны заметили это не сразу, а удосужились диагностировать в больнице и вовсе через несколько дней. Как рассказывает Алексей Мазуров, представляющий пострадавшую сторону в этой истории, врачи рекомендовали положить малыша на лечение в сопровождении взрослого. К тому же, ребенок в то же время загрипповал. Но взрослые должны были отрабатывать госконтракт с десятком других детей в семейно-воспитательной группе, так что Ярославу наложили гипс и увезли назад в Камский.
Мальчику становилось все хуже, «точечное» лечение таблетками не помогало, ребенок слабел прямо на глазах. Только 11 декабря воспитатели вызвали «Скорую», и врачи срочно увезли Ярослава в Пермь, в реанимацию, где он через несколько дней скончался от острой гнойной инфекции (воспаление кости и костного мозга после перелома), двустороннего воспаления легких и осложнений.
«Неприятненько», – так отреагировал на это страшное известие высокий чиновник минсоцразвития Пермского края. Конечно, неприятненько, ведь смерть Ярослава в прямом смысле спутала ему все карты: уже на 20 декабря было назначено заседание министерского опекунского совета, где планировалось обсудить лишение Надежды Сырчиковой родительских прав и окончательное изъятие у нее ребенка (очевидно, следом отобрали бы и младшую сестру Ярослава).
Очень важная деталь, которую сообщает Православный Правозащитный Аналитический Центр: оказывается, на протяжении последних недель жизни Ярослава его семейно-воспитательную группу регулярно посещала с проверками служба опеки минсоцразвития. Та самая, что любит изымать детей за недостаток мясных продуктов в морозилке и за печное отопление в доме. А вот тот факт, что отнятый у матери бедный мальчик медленно угасал прямо у них на глазах, под надзором их же собственных «заботливых» сотрудников опека как-то не заметила.
Убитая горем мать сейчас всячески накручивается опекой и краевым минсоцразвития на предмет «замятия» дела, она испугалась писать заявление по факту гибели сына и общаться с представителем родительской общественности (тем же Алексеем Мазуровым из РВС). Тем не менее, Следственный комитет все же сам возбудил уголовное дело по статье «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей», приехали даже эксперты из Москвы…
Надо признать, в органах опеки готовят очень грамотных психологов, люди там проходят соответствующую обработку, после чего столь же уверенно обрабатывают других граждан. Вот и Надежде пытаются внушать, что во всем виновата только она одна. Под материнские рыдания об умершем сыне с Надежды взяли расписку, что претензий к органам опеки минсоцразвития мать не имеет.
Сегодня сенатор Елена Мизулина призвала выяснить все обстоятельства произошедшего, проверить законность изъятия детей из семьи и действий сотрудников опеки и попросила генпрокурора взять дело на особый контроль. К сожалению, существует большая вероятность, что спустя полгода-год следствия, даже при наличии огромного количества доказательств противоправности действий органов опеки, за смерть малыша так никто и не ответит – как это было в громких историях с гибелью Умарали Назарова и Родиона Тонких. В первом случае налицо был полицейский произвол, имелось несколько видеозаписей «бесед» сотрудников полиции с матерью и бабушкой малыша (тогда ребенка отняли у матери и бабушки по «акту безнадзорности», премьер Медведев лично обещал наказать виновных—но ни один подонок в милицейской форме, белом халате врача или костюме чиновника так и не был взят под стражу), во втором ребенок после изъятия опекой умер в больнице «в результате столкновения с тупым предметом», на похоронах на его личике четко были заметны две гематомы, и тем не менее – все работники минздрава и минсоца неизменно выходили сухими из воды.
В созданной схеме ювеналки вырисовывается очень страшный элемент, указывающий на гибель социального государства и требующий пристального внимания высшего руководства страны. Опека выставила главным обоснованием изъятия (с прицелом на лишение родительских прав) детей у Надежды из Пермского края их «социальное сиротство», отсутствие постоянного жилья. При этом активисту РВС в администрации Добрянского района рассказали, что органы опеки ни разу не обращались к ним с просьбами как-то посодействовать маме в поиске работы, предоставлении квартиры и т.д. Вместо того, чтобы затратить усилия на спасение семьи из социального ада, на реальную профилактику проблемы, в опеке предпочли дождаться, когда мамы не было рядом с детьми, и изъять их по «безнадзорности».
Гражданам дается прямой посыл – если ты беден, если у тебя в доме печь вместо пола с подогревом, а в холодильнике мало мяса – не заводи детей вообще. Ну, в крайнем случае, только одного – от греха подальше. В противном случае у тебя, и без того «проблемного» и «социально бесправного», отнимут самое дорогое и отдадут тому, кто побогаче. Ювенальная юстиция не только способствует разрушению традиционной семьи и расчеловечиванию общества, но и усиливает социальное расслоение и депопуляцию. А это в условиях демографического кризиса в России представляет прямую угрозу национальной безопасности.
РИА Катюша
TELEGRAM РИА КАТЮША
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШУ ГРУППУ ВКОНТАКТЕ
Семья многодетной матери, 35-летней Надежды Сырчиковой из города Добрянка, находилась «на карандаше» у органов опеки, относилась к т.н. «группе риска», в которую очень любят запускать когти ювенальщики. Как рассказал корреспонденту РИА Катюша активист пермского отделения РВС Алексей Мазуров, мама с детьми не имели собственного жилья, а отец (официально не признанный, пара не регистрировала свои отношения) не работал и любил подзагулять. Однако Надежда всегда следила, чтобы ее дети были чистыми и сытыми, хоть и вынуждена была заниматься подработками. И вот в начале августа нынешнего года она менее, чем на сутки оставила двух детей на попечение старшему 16-летнему брату. Информация оперативно просочилась в органы опеки (вероятно, кто-то из соседей помог этому). Те решили оказать «социальным сиротам» своеобразную помощь – вместо попыток связаться с матерью вызвали полицию, которая отобрала Юлю и Ярослава по акту о безнадзорности (классическая схема) и затем сдала в районную детскую больницу.
Несмотря на крики и плач детей, которые звали маму, брата и сестру оперативно разлучили друг с другом. Очевидно, ювеналы присматривались к своей новой добыче в инфекционке. Трехлетний Ярослав, которого из-за милой внешности многие сравнивали с ангелочком, приглянулся им больше, и он отправился в краевой Центр помощи детям (СЦРН), оставшимся без попечения родителей, куда печально известная своим беспределом региональная опека отправляет жертв по отработанной схеме.
Двухлетнюю дочь Надежде через месяц вернули, после традиционных унижений и обивания порогов районной администрации. Выходит, она не лишена родительских прав, даже не ограничена в них – вопрос так даже не ставился. Однако сына ей возвращать не торопились, вместо этого, под предлогом социального неблагополучия и отсутствия у семьи собственного жилья, начали выставлять новые требования: пройти медкомиссию с Юлей, отправить ее в детсад, устроиться на постоянную работу, окончательно порвать отношения с выпивающим отцом детей.
Надежда выполнила и эти требования, но кто-то, очевидно, уже имел свои виды на Ярослава, и его увезли подальше от матери – в поселок Камский, где определили в семейно-воспитательную группу. Поясним, семейно-воспитательная группа – это удаленная структура при СЦРН, работающая по договору, аналог фостерной (временной, замещающей) семьи, в которую под надзор воспитателей отправляют в основном «социальных сирот» при живых кровных родителях. Очень похоже, что далее Ярослава ждало усыновление в постоянную приемную семью или иное будущее «под заказ», вот только завершилось все еще печальнее…
В начале декабря выяснилось, что у Ярика перелом руки. Воспитатели-опекуны заметили это не сразу, а удосужились диагностировать в больнице и вовсе через несколько дней. Как рассказывает Алексей Мазуров, представляющий пострадавшую сторону в этой истории, врачи рекомендовали положить малыша на лечение в сопровождении взрослого. К тому же, ребенок в то же время загрипповал. Но взрослые должны были отрабатывать госконтракт с десятком других детей в семейно-воспитательной группе, так что Ярославу наложили гипс и увезли назад в Камский.
Мальчику становилось все хуже, «точечное» лечение таблетками не помогало, ребенок слабел прямо на глазах. Только 11 декабря воспитатели вызвали «Скорую», и врачи срочно увезли Ярослава в Пермь, в реанимацию, где он через несколько дней скончался от острой гнойной инфекции (воспаление кости и костного мозга после перелома), двустороннего воспаления легких и осложнений.
«Неприятненько», – так отреагировал на это страшное известие высокий чиновник минсоцразвития Пермского края. Конечно, неприятненько, ведь смерть Ярослава в прямом смысле спутала ему все карты: уже на 20 декабря было назначено заседание министерского опекунского совета, где планировалось обсудить лишение Надежды Сырчиковой родительских прав и окончательное изъятие у нее ребенка (очевидно, следом отобрали бы и младшую сестру Ярослава).
Очень важная деталь, которую сообщает Православный Правозащитный Аналитический Центр: оказывается, на протяжении последних недель жизни Ярослава его семейно-воспитательную группу регулярно посещала с проверками служба опеки минсоцразвития. Та самая, что любит изымать детей за недостаток мясных продуктов в морозилке и за печное отопление в доме. А вот тот факт, что отнятый у матери бедный мальчик медленно угасал прямо у них на глазах, под надзором их же собственных «заботливых» сотрудников опека как-то не заметила.
Убитая горем мать сейчас всячески накручивается опекой и краевым минсоцразвития на предмет «замятия» дела, она испугалась писать заявление по факту гибели сына и общаться с представителем родительской общественности (тем же Алексеем Мазуровым из РВС). Тем не менее, Следственный комитет все же сам возбудил уголовное дело по статье «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей», приехали даже эксперты из Москвы…
Надо признать, в органах опеки готовят очень грамотных психологов, люди там проходят соответствующую обработку, после чего столь же уверенно обрабатывают других граждан. Вот и Надежде пытаются внушать, что во всем виновата только она одна. Под материнские рыдания об умершем сыне с Надежды взяли расписку, что претензий к органам опеки минсоцразвития мать не имеет.
Сегодня сенатор Елена Мизулина призвала выяснить все обстоятельства произошедшего, проверить законность изъятия детей из семьи и действий сотрудников опеки и попросила генпрокурора взять дело на особый контроль. К сожалению, существует большая вероятность, что спустя полгода-год следствия, даже при наличии огромного количества доказательств противоправности действий органов опеки, за смерть малыша так никто и не ответит – как это было в громких историях с гибелью Умарали Назарова и Родиона Тонких. В первом случае налицо был полицейский произвол, имелось несколько видеозаписей «бесед» сотрудников полиции с матерью и бабушкой малыша (тогда ребенка отняли у матери и бабушки по «акту безнадзорности», премьер Медведев лично обещал наказать виновных—но ни один подонок в милицейской форме, белом халате врача или костюме чиновника так и не был взят под стражу), во втором ребенок после изъятия опекой умер в больнице «в результате столкновения с тупым предметом», на похоронах на его личике четко были заметны две гематомы, и тем не менее – все работники минздрава и минсоца неизменно выходили сухими из воды.
В созданной схеме ювеналки вырисовывается очень страшный элемент, указывающий на гибель социального государства и требующий пристального внимания высшего руководства страны. Опека выставила главным обоснованием изъятия (с прицелом на лишение родительских прав) детей у Надежды из Пермского края их «социальное сиротство», отсутствие постоянного жилья. При этом активисту РВС в администрации Добрянского района рассказали, что органы опеки ни разу не обращались к ним с просьбами как-то посодействовать маме в поиске работы, предоставлении квартиры и т.д. Вместо того, чтобы затратить усилия на спасение семьи из социального ада, на реальную профилактику проблемы, в опеке предпочли дождаться, когда мамы не было рядом с детьми, и изъять их по «безнадзорности».
Гражданам дается прямой посыл – если ты беден, если у тебя в доме печь вместо пола с подогревом, а в холодильнике мало мяса – не заводи детей вообще. Ну, в крайнем случае, только одного – от греха подальше. В противном случае у тебя, и без того «проблемного» и «социально бесправного», отнимут самое дорогое и отдадут тому, кто побогаче. Ювенальная юстиция не только способствует разрушению традиционной семьи и расчеловечиванию общества, но и усиливает социальное расслоение и депопуляцию. А это в условиях демографического кризиса в России представляет прямую угрозу национальной безопасности.
РИА Катюша
TELEGRAM РИА КАТЮША
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШУ ГРУППУ ВКОНТАКТЕ
28 Декабря 2017 в 08:03
