Ли Меррит вначале сказала об одном относительно давнем некрасивом преступлении, касающемся использования препарата «Талидомид». Дело это давнее, оно разворачивалось в период с 1957 по 1961 год. Тогда в результате применения этого препарата десять тысяч детей родились недооформленными. Десять тысяч! Помните, как наша просвещенная публика благородно апеллировала к недопустимости «одной слезы одного ребенка»? Так вот, Ли Меррит довольно сжато говорит по поводу препарата, породившего отнюдь не одну детскую слезу. А я знакомлю зрителя с этой историей чуть более подробно, чем это сделала на «Саммите белых халатов» Ли Меррит.
«Талидомид» — это лекарственный препарат, запатентованный в 1954 году западногерманской фармацевтической компанией «Хеми Грюненталь» (Chemie Grünenthal). Запатентован этот препарат был в качестве средства от судорог. Но оказалось, что от судорог «Талидомид» не помогал, при этом было обнаружено, что «Талидомид» — сильное снотворное. Его и стали продвигать в качестве такового.
А еще «Талидомид» был отрекламирован как противорвотное средство, особенно эффективное при утренней тошноте у беременных. Его стали рекламировать, и беременные стали его принимать, причем массово. Страдающие от токсикоза женщины очень увлеклись этим «Талидомидом» с 1957 года. Выпускался он под торговой маркой «Контерган» (Contergan). К сожалению, никогда и никому не удавалось и не удастся мгновенно отследить то или иное негативное воздействие определенного препарата. И тут что «Контерган», что любая вакцина, включая вакцины от ковида. Но невозможность отследить мгновенно негативное воздействие таких препаратов, как «Контерган», не означает невозможности отследить это воздействие на относительно длинных временных интервалах.
С 1958 года в ФРГ и других странах Западной Европы, куда поставлялся данный препарат, заметили, что у младенцев учащаются случаи врожденных пороков опорно-двигательной системы. Думается, что Ли Меррит привела ситуацию с «Контерганом», потому что это ей особо знакомо как ортопеду.
Так вот, «Контерган», он же «Талидомид», породил тяжелые костные деформации у множества младенцев. Тут вам, повторяю, не отдельная слеза ребенка, тут намного круче и беспощаднее. Речь шла о широком спектре костных деформаций. Иногда младенец рождался без одного пальца, а иногда он рождался с плавниками вместо рук. У таких детей не вырастали длинные кости рук, у них кистевые части рук росли непосредственно из плеч. Массово, многими тысячами. Вдобавок у женщин, принимавших препарат, увеличилось число выкидышей и мертворождений. А еще оказалось, что «Талидомид» способствует сердечно-сосудистым осложнениям, образованию тромбов, подавлению костного мозга и повреждению периферийных нервов.
Повторяю, для того чтобы это всё обнаружить и доказать, чтобы однозначно выявить причинно-следственную связь между употреблением «Талидомида» и жуткими патологиями у младенцев, понадобилось несколько лет. Такое экспериментальное доказательство оказалось получено ценой десяти тысяч исковерканных жизней.
Первым о роли «Талидомида» в возникновении врожденных детских пороков, именуемых тератогенность, сообщил в 1961 году врач-педиатр из Гамбурга Видукинд Ленц. Ленц был нацистским штурмовиком, членом организации СА, уничтоженной Гиммлером в так называемую ночь длинных ножей, и сыном крупного идеолога евгеники Фрица Ленца. Отношения между СС и СА были, мягко говоря, непростыми. Возможно, Ленц в какой-то период хотел перебежать из СА в СС, и это сорвалось только по причине сопротивления со стороны СА, где ему сказали: «Шалишь, мы не дадим тебе перебегать!» Но после «ночи длинных ножей» недобитая часть СА, в которую входил Ленц, могла выжить, только сформировав необходимый Гитлеру клан нацистских ненавистников СС. И он был сформирован. Это был не только Борман, там были много кто. Гесс, например, тоже входил туда. А войдя в этот клан ради выживания, Ленц должен был стать горячим противником СС, тем более что он туда не попал.
В постгитлеровский период Ленц и тот клан, к которому он принадлежал, не просто выжили — им стало легче дышать, потому что все эти Штрассеры и другие могли сказать: «Мы жертвы гитлеровского режима, нас резали!»
Значит, они выжили, укрепились и начали следить за своими противниками из СС, которые тоже выжили, хотя и с бо́льшим трудом, и тоже укрепились. Где укрепились эсэсовцы, за которыми внимательно следил клан СА? Они укрепились как раз в «Хеми Грюненталь», ставшей центром притяжения для этих нацистских преступников. Тут и Генрих Мюктер, проводивший в Бухенвальде опыты над людьми, и Отто Амброс, один из изобретателей удушающего газа «зарин», бывший член правления знаменитой «ИГ Фарбениндустри» (Interessen-Gemeinschaft Farbenindustrie AG). Амброс был знаменитым преступником, и его защищали самые могущественные силы в мире. Его вытаскивал из тюрьмы клан Рокфеллера, его вытаскивали из тюрьмы самые мощные представители пронемецкого лобби США. Нюрнбергский трибунал приговорил Амброса в 1948 году к восьми годам тюремного заключения. Но Амброс, опекаемый американскими очень могущественными силами и не только, немецкими тоже — всеми теми, кто был заинтересован в его исследованиях (а исследования были многопрофильными и касались не только зарина), — был досрочно освобожден в 1951 году. И сразу же после освобождения этот казалось бы фатально замаранный человек вошел в экспертный совет «Хеми Грюненталь». Вот этот Амброс и был создателем препарата «Талидомид».
У кого именно «Хеми Грюненталь» купила патент на этот препарат, так и не выяснено. Скорее всего, у французов, активно сотрудничавших с коллегами из нацистской Германии во время Второй мировой войны. Но в любом случае в глаза бросается еще одна странность: есть датированное 1954 годом патентное заявление «Хеми Грюненталь» на этот самый благодетельный «Талидомид». В патентном заявлении 1954 года говорится, что клинические испытания на людях уже произведены. Кем и когда — непонятно! Если верить патенту, они были проведены задолго до официального начала исследований. Так где они были проведены, все эти исследования, на основании которых потом утверждалось, что «Талидомид» благодетелен, — в Бухенвальде? А когда суд затребовал у «Хеми Грюненталь» документацию о проведении клинических исследований и испытаний на животных, то компания ответила, что документы по этой теме утеряны. Так я хочу спросить: какие документы кто-нибудь будет терять через пару лет в связи с последствиями вакцинации от ковида?
После сообщения Ленца о тератогенности «Талидомида» компания «Хеми Грюненталь» отозвала препарат с рынка, но заявила, что отзывает препарат только в связи с давлением со стороны СМИ и не признает влияние «Талидомида» на возникновение увечий у десяти тысяч детей. Однако вслед за этим отзывом «Талидомида» с западноевропейского рынка на руководителей компании «Хеми Грюненталь» было заведено уголовное дело по обвинению в «причинении смерти и увечий по неосторожности».
Отметим, что обвиняемые в момент производства «Талидомида» не были в особом положении в связи с тем, что требовалось принять чрезвычайные меры <как это произошло в случае с производством вакцин от ковида. — Прим. ред.>, никто не требовал, чтобы они ускоряли производство «Талидомида» из-за того, что беременных женщин тошнит по утрам. Поэтому их еще можно было взять за определенное место сильнее, задав вопрос, почему они не так вели исследования. А задающим подобный вопрос в случае вакцин от ковида будет сказано: «Вы же нам сказали, что гибель человечества неминуема, если мы чего-то срочно не сделаем, и что мы должны форсировать процесс! Ну, так мы и форсировали!»
Итак, уголовное дело против «Хеми Грюненталь» было заведено в 1968 году — как всё медленно разворачивается! — и остановлено в 1970-м. Остановил его министр юстиции земли Северный Рейн —Вестфалия Йозеф Нойбергер. Этот Нойбергер, до того как стать министром, оказывал компании «Хеми Грюненталь» платные юридические услуги. Хотя Нойбергеру и удалось остановить это дело, компания «Хеми Грюненталь» все равно была вынуждена выплачивать компенсации потерпевшим. Однако она делала это на паях с правительством ФРГ (при чем тут было правительство?), которое взяло на себя основную финансовую нагрузку по этим выплатам. Правительство ФРГ до сих пор — прошло более пятидесяти лет! — выплачивает ежемесячные пособия пострадавшим, в том числе тем, кто вырос без рук, с плавниками на плечах.
Но этим всё не завершилось. Прошло время, и США, не допускавшие ранее «Талидомид» на свой рынок, одобрили использование этого препарата в качестве средства от проказы. Это произошло в 1998 году, то есть через сорок с лишним лет после начала этой давней истории. А потом «Талидомид» стали использовать не только как средство от проказы, но и как средство для лечения ряда онкологических заболеваний. На сегодняшний день «Талидомид», имеющий такую историю, включен в список жизненно важных лекарств Всемирной организации здравоохранения.
О чем всё это говорит?
Во-первых, о том, что фармацевтические фирмы с давних пор привыкли выходить сухими из воды. Никто по-настоящему не прищучивает виновных, если речь идет об этих фирмах. Более того, всегда эти виновные оставались на своих постах и при своих дивидендах, а выплачивало несчастным родителям и детям некие компенсации прежде всего правительство — из бюджета налогоплательщиков. Представляете, как это культивирует жестокость и безнаказанность?
«Мы сделаем всё что угодно, Вы это с трудом обнаружите, утонете в судах. Потом, даже если выиграете, правительство заплатит. Мы возьмем дивиденды, пошлем вас на фиг и пойдем дальше! А с годами всё это еще и назад встроим в систему!»
Представляете, как это наращивает одновременно жестокость и безнаказанность? А ведь это далеко не единственный случай пагубного воздействия тех или иных препаратов, таких случаев пруд пруди. И нынешние вакцинаторы знают, что концы будут спрятаны в воду, претензии погашены тем, что ситуация была чрезвычайная. И что в любом случае наказание будет мягче, чем в случае с «Талидомидом» или вакциной против денге, где тоже количество жертв и слез, детских и иных, огромно. Инцидент с «Талидомидом» был особенно горьким, по моему мнению, еще и потому, что смелости начать кампанию против эсэсовских создателей «Талидомида» хватило только у представителя тех СА, которые конкурировали с СС. Потом подключились другие, но поначалу всё было именно так.
И вот мы теперь видим госпожу Ли Меррит, которая всё это вспоминает и, зная прошлое, готова вступить в неравную схватку с теми, кто обычно выходит сухими из воды и кто намного сильнее производителей «Талидомида». Это же не может не вызывать уважения.
Выступая на той конференции в Сан-Антонио, которую нам еще предстоит обсуждать, Ли Меррит выражает крайнюю обеспокоенность тем, что те или иные вакцины, будучи экспериментальными препаратами, не прошедшими всех видов проверки в связи с якобы имевшей место особой чрезвычайностью ковидной ситуации, могут в итоге обнаружить некие побочные пагубные свойства. Почему нет?
Иначе говоря, она спрашивает: а вдруг всё произойдет так же, как с «Талидомидом», — в каком-то смысле сходным образом, не обязательно один к одному, но как-то сходно? А поскольку, повторяю, сходная ситуация уже происходила и при вакцинации против лихорадки денге на Филиппинах, и при вакцинациях, проводимых в Африке против СПИДа, то такая обеспокоенность Ли Меррит не может быть названа с порога абсолютно беспочвенной.
Если это всё экспериментально и если уже было так, врач, который имеет этот опыт и видел эти результаты, имеет право сказать: «А вы задумывались над тем, что тут ведь тоже может так быть? Ведь про „Талидомид“ говорили, что он совсем безвредный, и про вакцину от денге, и про вакцинацию от СПИДа в Африке. Про всё говорили, что оно безвредное, но потом оказалось по-другому. А я имею право высказать гипотезу, не будучи ошельмованной, что и в случае с ковидом это будет так же?»
Ее могут спросить справедливо: «А у вас что, есть реальные основания для такой обеспокоенности?»
Но тогда надо понять, что мы называем такими основаниями.
Во-первых, речь должна идти о существующей на настоящий момент доказательной базе, позволяющей проявлять подобную обеспокоенность. Должна быть база, про которую можно сказать: смотрите, как всё идет-то! Вот статистика. Теперь уже речь о статистике — не о том, как именно устроен геном и что в него дополнительное внедряется, а о статистике. Вот смотрите, видите, вы уже начали вакцинацию, поезд пошел по этим рельсам. И что же происходит? У нас есть статистика того, что происходит? Должна быть такая статистика, иначе любая обеспокоенность будет носить умозрительный характер, правильно?
Во-вторых, проявлять эту обеспокоенность должны специалисты, понимающие, что это за статистика. А не чрезмерно впечатлительные люди, считающие, что их постоянно облучают злые силы и заражают определенными заболеваниями демоны. К этому мы еще вернемся.
В-третьих, доказательства должны быть представлены человечеству авторитетным медицинским сообществом, готовым нести ответственность за предоставленные доказательства и заявившим, что оно считает их существенными, а не фейковыми. Должно быть такое сообщество.
В-четвертых, предъявляемые данные (подчеркну еще раз, достоверные и лишенные паранормальной зацикленности) должны быть предъявлены так, чтобы от них нельзя было отмахнуться.
Можно ли говорить сейчас о наличии подобных данных?
Да, можно. Не у нас, к сожалению, но в США и Великобритании об этом можно говорить. И на Западе в целом, и во многих странах мира.
В США долгие годы существует система VAERS. Она создана министерством здравоохранения Соединенных Штатов для того, чтобы собирать сообщения о побочных эффектах при тех или иных вакцинациях. Это добровольная низовая база данных. Снизу — медиками — сообщается об осложнениях при вакцинации.
Эта база существует с 1990 года. Поскольку речь идет о данных, которые сообщают многочисленные добровольцы, то считается, что статистика VAERS может быть занижена. Не завышена, а занижена. При этом внесение заведомо ложной информации в систему VAERS США уголовно наказуемо. Такая мера предохраняет от завышения статистики. Вы не можете впарить любую туфту в VAERS. Вы написали туфту в VAERS, выявлено, что это туфта, — вас в тюрьму посадят.
Все годы существования VAERS на статистику этой системы ориентировались, считая, что она, может, и занижена. Что, может, в ней есть какая-то аморфность, вытекающая из того, что данные в эту систему передают добровольцы. Но в целом она, безусловно, адекватно выражает масштаб существующей или отсутствующей тенденции.
Статистика VAERS сейчас активно обсуждается теми американскими врачами и общественными деятелями, которые обеспокоены тотальной вакцинацией против ковида. В числе этих врачей и активисты организации «Американские врачи с передовой», организовавшие в конце июля 2021 года «Саммит белых халатов».
Значит, есть организация. В ней врачи. Есть статистическая база. Они ее анализируют, они готовы результаты анализа предоставить и отвечать за это, и такая база представлена обществу.
Представители этого альтернативного, но сугубо профессионального медицинского движения, движения медиков, настаивают на том, что от данных VAERS нельзя отмахиваться, что эти данные не являются доказательством гарантированной причинно-следственной связи между вакцинацией и зарегистрированными VAERS случаями побочных эффектов. Но что они отражают тенденцию, причем занижая, а не завышая тревожные результаты.
Более 20 лет, недоумевают представители организации американских врачей, обеспокоенных вакцинацией, официоз, создавший VAERS, ссылался именно на эту базу, поскольку данные этой базы свидетельствовали о безопасности тех или иных доковидных, как их называют, вакцин. Так как же этот официоз может отмахнуться от того, на что сам же он опирался? И что является не продуктом чьей-то самодеятельности (взяли и стали что-то там собирать), а начинанием, осуществленным по инициативе минздрава США и при поддержке минздрава США. Вот у вас есть эти данные — как же вы можете взять их и выкинуть, если вы более 20 лет только на них и опирались, сами их создали и всё время говорили, что они репрезентативны? Ну, может быть, есть какие-то статистические разбросы, но это репрезентативно!
«Так почему теперь оно стало нерепрезентативным?» — спрашивают американские врачи, объединенные в соответствующие организации и объединенные не чем-нибудь, а обеспокоенностью этой панвакцинацией.
Почему теперь так называемые фактчекеры, то есть лица, проверяющие достоверность тех или иных фактов, агрессивно игнорируют данные, сообщаемые ранее обожаемой ими VAERS?! Она же не вчера создалась! И не под ковид, хотя можно было бы всё усилить и под ковид.
Но до ковида данные о негативных последствиях после вакцинирования исчислялись ежегодно несколькими сотнями, и все радовались, что существующие вакцины не дают большого случая тревожащих отклонений. И так всё годами шло, шло, дошло до 2021 года и до повальной вакцинации против ковида — и бабах! В 1990 году в VAERS в числе негативных последствий после вакцинации было зафиксировано 80 случаев смертельного исхода, в 1995-м — 158, в 2000-м — 212, в 2005-м — 216, в 2010-м — 319, в 2016-м — аж 437, в 2019-м — 602, в 2020-м до начала вакцинации против ковида — 366… Потом — бабах! — 12 532 за неполный год. Это как? Это может не обеспокоить?
То есть мы видим, что вплоть до ковидных вакцинаций 2020–2021 годов случаи смерти после вакцинации (имеются в виду все совокупные вакцины, применяемые в США), ежегодно измерялись сотнями.
А в 2021 году, в связи с массовой вакцинацией от ковида, смертность стала измеряться цифрой 12 532. В эти цифры входят и случаи смерти, наступившей после других, нековидных вакцин. Но доля смертей, наступивших после вакцинации против ковида, крайне велика — 12 366! Всё остальное — примерно так, как было в предыдущие годы.
Это данные на 30 июля. А по данным на 20 августа, опубликованным на сайте OpenVAERS, число смертельных случаев после вакцинации от ковида составляет уже 13 627!
При этом на «Саммите белых халатов» приводятся сведения, согласно которым федеральное агентство министерства здравоохранения США — CDC (Центр по контролю и профилактике заболеваний, я его обсуждал) — задним числом изменил данные о беспрецедентном росте количества смертей, произошедшем именно тогда, когда начались массовые вакцинации.
Эти данные можно легко проверить. Вот страница с сайта CDC за 19 июля 2021 года. Здесь сказано, со ссылкой на данные VAERS: «С 14 декабря 2020 года по 19 июля 2021 года в Соединенных Штатах было введено более 338 миллионов доз вакцин против COVID-19. За это время VAERS получили 12 313 сообщений о смерти среди людей, получивших вакцину против COVID-19».
Как мы видим, данные, приведенные CDC со ссылкой на VAERS 19 июля — 12 313 смертей после вакцинации от ковида, близки к данным, которые опубликованы на сайте OpenVAERS 30 июля — 12 366 смертей.
Но уже 21 июля на сайте СDC появилась новая информация, согласно которой с 14 декабря 2020 года по 19 июля 2021 года было зафиксировано 6 207 сообщений о смерти после вакцинации.
А 23 августа CDC информирует, со ссылкой на VAERS, о 6 968 сообщениях о смерти после вакцинации. В то время как сайт OpenVAERS 20 августа сообщает о 13 627 смертельных случаях!
То есть данные, сообщаемые сайтом СDC и сайтом OpenVAERS в одно и то же время со ссылкой на систему VAERS, отличаются почти в два раза!
Мы понимаем, что такое CDC. А что такое OpenVAERS? Это инструмент, созданный на общественных началах для упрощенного поиска по государственной базе данных VAERS. Осуществлять поиск данных на этой платформе легче и удобнее. OpenVAERS еженедельно обновляет данные, загружая их из базы VAERS.
Но и CDC пользуется данными из этой же базы. Откуда же берется такая разница?
Дело в том, что для того, чтобы осуществить поиск по базе VAERS на платформе минздрава США, можно воспользоваться двумя разными способами составления запроса.
Первый способ. Можно сделать запрос в разделе «Симптомы», указав на позицию «Смерть».
Второй способ. Все в том же разделе «Симптомы» можно выбрать позицию «Все», но при этом дополнительно выбрать положительную величину в отдельной категории «Смерть» («да/нет»).
Если составить запрос первым способом, то получаются цифры, схожие с данными, которые публикует CDC. Если вторым — цифры, схожие с теми, которые публикует OpenVAERS.
Эксперты считают, что более точный способ — второй. Более того, специалисты CDC, которые обновляли данные на этом сайте, 19 июля воспользовались именно вторым способом. А потом — видимо, потому, что количество сообщений о смертельных случаях после вакцинаций уже зашкаливало, — лукаво перешли к первому способу.
В любом случае речь идет о фантастическом, неслыханном скачке смертности именно после этой вакцинации. Причем тут неточность сбора данных? Тем более что речь идет о неточности, способной только занизить данные.
Так, по данным VAERS, обстоит дело со смертями, наступившими после антиковидных вакцин.
Теперь о том, как по этим же данным возросло число опасных заболеваний, не приведших к смерти.
VAERS сообщает, что в 2020 году, то есть до массовой вакцинации от ковида, случаев миокардита, приуроченных ко всем нековидным вакцинациям, было 28, а в 2021 году, хотя год еще не завершен, этих же случаев стало уже 1974. Врачи кричат: «Миокардит бывает слабым? Это несерьезное заболевание? Вы что несете!» То есть количество случаев миокардита, запараллеленных с вакцинацией, увеличилось в 70 раз.
Параллельных с вакцинацией случаев легочной эмболии, то есть отрыва тромба и застревания его в легочной артерии, в 2020 году в США, по данным VAERS, было 12, а в незаконченном 2021 году, ознаменовавшемся массовой вакцинацией от ковида, их стало 4302. То есть количество случаев увеличилось почти в 360 раз.
По данным VAERS, количество параличей, запараллеленных с вакцинацией в 2020 году, до массовых вакцинаций против ковида было 308, а в незавершенном 2021 году, ознаменовавшимся массовой антиковидной вакцинацией, их стало 4198. То есть количество параличей возросло в 13,5 раза.
Американская медицинская общественность, не ангажированная официозом, задается вопросом о том, почему ранее, повторим еще раз, данные VAERS заслуживали уважительного отношения со стороны официоза, на них ориентировались, ссылались, а теперь эти данные с ходу отметаются?
И как можно с ходу отметать такие данные, если в 1976 году для остановки вакцинации было достаточно зарегистрировать 53 подозрительные смерти после прививок от свиного гриппа? Почему теперь, когда фиксируется совсем другое, это не останавливают? А сейчас смертей после вакцинации против ковида, как говорит американская медицинская общественность, обеспокоенная происходящим и не ангажированная официозом, качественно больше. Но в ответ говорится о том, что это не имеет значения, и надо только усиливать вакцинацию. Что это значит?
Уже знакомая нам Ли Меррит настойчиво требует ответа на данные вопросы, утверждая, что катастрофические последствия вакцинации от ковида еще более множественные и опасные. В частности, она говорит о том, что за три месяца зарегистрировано 104 случая катастрофической тромбоцитопении, то есть опаснейшего снижения количества тромбоцитов у пациентов, вакцинированных Pfizer. Ли Меррит возмущена тем, что все эти случаи установлены, а обсуждать их медицинский истеблишмент отказывается. Она ссылается на публикацию этих случаев только журналом американской Ассоциации врачей-хирургов. Хоть это есть, но «Ланцет» и все остальные отказываются это публиковать. В чем аргументация, почему, что тут неточно?
ИА Красная Весна
«Талидомид» — это лекарственный препарат, запатентованный в 1954 году западногерманской фармацевтической компанией «Хеми Грюненталь» (Chemie Grünenthal). Запатентован этот препарат был в качестве средства от судорог. Но оказалось, что от судорог «Талидомид» не помогал, при этом было обнаружено, что «Талидомид» — сильное снотворное. Его и стали продвигать в качестве такового.
А еще «Талидомид» был отрекламирован как противорвотное средство, особенно эффективное при утренней тошноте у беременных. Его стали рекламировать, и беременные стали его принимать, причем массово. Страдающие от токсикоза женщины очень увлеклись этим «Талидомидом» с 1957 года. Выпускался он под торговой маркой «Контерган» (Contergan). К сожалению, никогда и никому не удавалось и не удастся мгновенно отследить то или иное негативное воздействие определенного препарата. И тут что «Контерган», что любая вакцина, включая вакцины от ковида. Но невозможность отследить мгновенно негативное воздействие таких препаратов, как «Контерган», не означает невозможности отследить это воздействие на относительно длинных временных интервалах.
С 1958 года в ФРГ и других странах Западной Европы, куда поставлялся данный препарат, заметили, что у младенцев учащаются случаи врожденных пороков опорно-двигательной системы. Думается, что Ли Меррит привела ситуацию с «Контерганом», потому что это ей особо знакомо как ортопеду.
Так вот, «Контерган», он же «Талидомид», породил тяжелые костные деформации у множества младенцев. Тут вам, повторяю, не отдельная слеза ребенка, тут намного круче и беспощаднее. Речь шла о широком спектре костных деформаций. Иногда младенец рождался без одного пальца, а иногда он рождался с плавниками вместо рук. У таких детей не вырастали длинные кости рук, у них кистевые части рук росли непосредственно из плеч. Массово, многими тысячами. Вдобавок у женщин, принимавших препарат, увеличилось число выкидышей и мертворождений. А еще оказалось, что «Талидомид» способствует сердечно-сосудистым осложнениям, образованию тромбов, подавлению костного мозга и повреждению периферийных нервов.
Повторяю, для того чтобы это всё обнаружить и доказать, чтобы однозначно выявить причинно-следственную связь между употреблением «Талидомида» и жуткими патологиями у младенцев, понадобилось несколько лет. Такое экспериментальное доказательство оказалось получено ценой десяти тысяч исковерканных жизней.
Первым о роли «Талидомида» в возникновении врожденных детских пороков, именуемых тератогенность, сообщил в 1961 году врач-педиатр из Гамбурга Видукинд Ленц. Ленц был нацистским штурмовиком, членом организации СА, уничтоженной Гиммлером в так называемую ночь длинных ножей, и сыном крупного идеолога евгеники Фрица Ленца. Отношения между СС и СА были, мягко говоря, непростыми. Возможно, Ленц в какой-то период хотел перебежать из СА в СС, и это сорвалось только по причине сопротивления со стороны СА, где ему сказали: «Шалишь, мы не дадим тебе перебегать!» Но после «ночи длинных ножей» недобитая часть СА, в которую входил Ленц, могла выжить, только сформировав необходимый Гитлеру клан нацистских ненавистников СС. И он был сформирован. Это был не только Борман, там были много кто. Гесс, например, тоже входил туда. А войдя в этот клан ради выживания, Ленц должен был стать горячим противником СС, тем более что он туда не попал.
В постгитлеровский период Ленц и тот клан, к которому он принадлежал, не просто выжили — им стало легче дышать, потому что все эти Штрассеры и другие могли сказать: «Мы жертвы гитлеровского режима, нас резали!»
Значит, они выжили, укрепились и начали следить за своими противниками из СС, которые тоже выжили, хотя и с бо́льшим трудом, и тоже укрепились. Где укрепились эсэсовцы, за которыми внимательно следил клан СА? Они укрепились как раз в «Хеми Грюненталь», ставшей центром притяжения для этих нацистских преступников. Тут и Генрих Мюктер, проводивший в Бухенвальде опыты над людьми, и Отто Амброс, один из изобретателей удушающего газа «зарин», бывший член правления знаменитой «ИГ Фарбениндустри» (Interessen-Gemeinschaft Farbenindustrie AG). Амброс был знаменитым преступником, и его защищали самые могущественные силы в мире. Его вытаскивал из тюрьмы клан Рокфеллера, его вытаскивали из тюрьмы самые мощные представители пронемецкого лобби США. Нюрнбергский трибунал приговорил Амброса в 1948 году к восьми годам тюремного заключения. Но Амброс, опекаемый американскими очень могущественными силами и не только, немецкими тоже — всеми теми, кто был заинтересован в его исследованиях (а исследования были многопрофильными и касались не только зарина), — был досрочно освобожден в 1951 году. И сразу же после освобождения этот казалось бы фатально замаранный человек вошел в экспертный совет «Хеми Грюненталь». Вот этот Амброс и был создателем препарата «Талидомид».
У кого именно «Хеми Грюненталь» купила патент на этот препарат, так и не выяснено. Скорее всего, у французов, активно сотрудничавших с коллегами из нацистской Германии во время Второй мировой войны. Но в любом случае в глаза бросается еще одна странность: есть датированное 1954 годом патентное заявление «Хеми Грюненталь» на этот самый благодетельный «Талидомид». В патентном заявлении 1954 года говорится, что клинические испытания на людях уже произведены. Кем и когда — непонятно! Если верить патенту, они были проведены задолго до официального начала исследований. Так где они были проведены, все эти исследования, на основании которых потом утверждалось, что «Талидомид» благодетелен, — в Бухенвальде? А когда суд затребовал у «Хеми Грюненталь» документацию о проведении клинических исследований и испытаний на животных, то компания ответила, что документы по этой теме утеряны. Так я хочу спросить: какие документы кто-нибудь будет терять через пару лет в связи с последствиями вакцинации от ковида?
После сообщения Ленца о тератогенности «Талидомида» компания «Хеми Грюненталь» отозвала препарат с рынка, но заявила, что отзывает препарат только в связи с давлением со стороны СМИ и не признает влияние «Талидомида» на возникновение увечий у десяти тысяч детей. Однако вслед за этим отзывом «Талидомида» с западноевропейского рынка на руководителей компании «Хеми Грюненталь» было заведено уголовное дело по обвинению в «причинении смерти и увечий по неосторожности».
Отметим, что обвиняемые в момент производства «Талидомида» не были в особом положении в связи с тем, что требовалось принять чрезвычайные меры <как это произошло в случае с производством вакцин от ковида. — Прим. ред.>, никто не требовал, чтобы они ускоряли производство «Талидомида» из-за того, что беременных женщин тошнит по утрам. Поэтому их еще можно было взять за определенное место сильнее, задав вопрос, почему они не так вели исследования. А задающим подобный вопрос в случае вакцин от ковида будет сказано: «Вы же нам сказали, что гибель человечества неминуема, если мы чего-то срочно не сделаем, и что мы должны форсировать процесс! Ну, так мы и форсировали!»
Итак, уголовное дело против «Хеми Грюненталь» было заведено в 1968 году — как всё медленно разворачивается! — и остановлено в 1970-м. Остановил его министр юстиции земли Северный Рейн —Вестфалия Йозеф Нойбергер. Этот Нойбергер, до того как стать министром, оказывал компании «Хеми Грюненталь» платные юридические услуги. Хотя Нойбергеру и удалось остановить это дело, компания «Хеми Грюненталь» все равно была вынуждена выплачивать компенсации потерпевшим. Однако она делала это на паях с правительством ФРГ (при чем тут было правительство?), которое взяло на себя основную финансовую нагрузку по этим выплатам. Правительство ФРГ до сих пор — прошло более пятидесяти лет! — выплачивает ежемесячные пособия пострадавшим, в том числе тем, кто вырос без рук, с плавниками на плечах.
Но этим всё не завершилось. Прошло время, и США, не допускавшие ранее «Талидомид» на свой рынок, одобрили использование этого препарата в качестве средства от проказы. Это произошло в 1998 году, то есть через сорок с лишним лет после начала этой давней истории. А потом «Талидомид» стали использовать не только как средство от проказы, но и как средство для лечения ряда онкологических заболеваний. На сегодняшний день «Талидомид», имеющий такую историю, включен в список жизненно важных лекарств Всемирной организации здравоохранения.
О чем всё это говорит?
Во-первых, о том, что фармацевтические фирмы с давних пор привыкли выходить сухими из воды. Никто по-настоящему не прищучивает виновных, если речь идет об этих фирмах. Более того, всегда эти виновные оставались на своих постах и при своих дивидендах, а выплачивало несчастным родителям и детям некие компенсации прежде всего правительство — из бюджета налогоплательщиков. Представляете, как это культивирует жестокость и безнаказанность?
«Мы сделаем всё что угодно, Вы это с трудом обнаружите, утонете в судах. Потом, даже если выиграете, правительство заплатит. Мы возьмем дивиденды, пошлем вас на фиг и пойдем дальше! А с годами всё это еще и назад встроим в систему!»
Представляете, как это наращивает одновременно жестокость и безнаказанность? А ведь это далеко не единственный случай пагубного воздействия тех или иных препаратов, таких случаев пруд пруди. И нынешние вакцинаторы знают, что концы будут спрятаны в воду, претензии погашены тем, что ситуация была чрезвычайная. И что в любом случае наказание будет мягче, чем в случае с «Талидомидом» или вакциной против денге, где тоже количество жертв и слез, детских и иных, огромно. Инцидент с «Талидомидом» был особенно горьким, по моему мнению, еще и потому, что смелости начать кампанию против эсэсовских создателей «Талидомида» хватило только у представителя тех СА, которые конкурировали с СС. Потом подключились другие, но поначалу всё было именно так.
И вот мы теперь видим госпожу Ли Меррит, которая всё это вспоминает и, зная прошлое, готова вступить в неравную схватку с теми, кто обычно выходит сухими из воды и кто намного сильнее производителей «Талидомида». Это же не может не вызывать уважения.
Выступая на той конференции в Сан-Антонио, которую нам еще предстоит обсуждать, Ли Меррит выражает крайнюю обеспокоенность тем, что те или иные вакцины, будучи экспериментальными препаратами, не прошедшими всех видов проверки в связи с якобы имевшей место особой чрезвычайностью ковидной ситуации, могут в итоге обнаружить некие побочные пагубные свойства. Почему нет?
Иначе говоря, она спрашивает: а вдруг всё произойдет так же, как с «Талидомидом», — в каком-то смысле сходным образом, не обязательно один к одному, но как-то сходно? А поскольку, повторяю, сходная ситуация уже происходила и при вакцинации против лихорадки денге на Филиппинах, и при вакцинациях, проводимых в Африке против СПИДа, то такая обеспокоенность Ли Меррит не может быть названа с порога абсолютно беспочвенной.
Если это всё экспериментально и если уже было так, врач, который имеет этот опыт и видел эти результаты, имеет право сказать: «А вы задумывались над тем, что тут ведь тоже может так быть? Ведь про „Талидомид“ говорили, что он совсем безвредный, и про вакцину от денге, и про вакцинацию от СПИДа в Африке. Про всё говорили, что оно безвредное, но потом оказалось по-другому. А я имею право высказать гипотезу, не будучи ошельмованной, что и в случае с ковидом это будет так же?»
Ее могут спросить справедливо: «А у вас что, есть реальные основания для такой обеспокоенности?»
Но тогда надо понять, что мы называем такими основаниями.
Во-первых, речь должна идти о существующей на настоящий момент доказательной базе, позволяющей проявлять подобную обеспокоенность. Должна быть база, про которую можно сказать: смотрите, как всё идет-то! Вот статистика. Теперь уже речь о статистике — не о том, как именно устроен геном и что в него дополнительное внедряется, а о статистике. Вот смотрите, видите, вы уже начали вакцинацию, поезд пошел по этим рельсам. И что же происходит? У нас есть статистика того, что происходит? Должна быть такая статистика, иначе любая обеспокоенность будет носить умозрительный характер, правильно?
Во-вторых, проявлять эту обеспокоенность должны специалисты, понимающие, что это за статистика. А не чрезмерно впечатлительные люди, считающие, что их постоянно облучают злые силы и заражают определенными заболеваниями демоны. К этому мы еще вернемся.
В-третьих, доказательства должны быть представлены человечеству авторитетным медицинским сообществом, готовым нести ответственность за предоставленные доказательства и заявившим, что оно считает их существенными, а не фейковыми. Должно быть такое сообщество.
В-четвертых, предъявляемые данные (подчеркну еще раз, достоверные и лишенные паранормальной зацикленности) должны быть предъявлены так, чтобы от них нельзя было отмахнуться.
Можно ли говорить сейчас о наличии подобных данных?
Да, можно. Не у нас, к сожалению, но в США и Великобритании об этом можно говорить. И на Западе в целом, и во многих странах мира.
В США долгие годы существует система VAERS. Она создана министерством здравоохранения Соединенных Штатов для того, чтобы собирать сообщения о побочных эффектах при тех или иных вакцинациях. Это добровольная низовая база данных. Снизу — медиками — сообщается об осложнениях при вакцинации.
Эта база существует с 1990 года. Поскольку речь идет о данных, которые сообщают многочисленные добровольцы, то считается, что статистика VAERS может быть занижена. Не завышена, а занижена. При этом внесение заведомо ложной информации в систему VAERS США уголовно наказуемо. Такая мера предохраняет от завышения статистики. Вы не можете впарить любую туфту в VAERS. Вы написали туфту в VAERS, выявлено, что это туфта, — вас в тюрьму посадят.
Все годы существования VAERS на статистику этой системы ориентировались, считая, что она, может, и занижена. Что, может, в ней есть какая-то аморфность, вытекающая из того, что данные в эту систему передают добровольцы. Но в целом она, безусловно, адекватно выражает масштаб существующей или отсутствующей тенденции.
Статистика VAERS сейчас активно обсуждается теми американскими врачами и общественными деятелями, которые обеспокоены тотальной вакцинацией против ковида. В числе этих врачей и активисты организации «Американские врачи с передовой», организовавшие в конце июля 2021 года «Саммит белых халатов».
Значит, есть организация. В ней врачи. Есть статистическая база. Они ее анализируют, они готовы результаты анализа предоставить и отвечать за это, и такая база представлена обществу.
Представители этого альтернативного, но сугубо профессионального медицинского движения, движения медиков, настаивают на том, что от данных VAERS нельзя отмахиваться, что эти данные не являются доказательством гарантированной причинно-следственной связи между вакцинацией и зарегистрированными VAERS случаями побочных эффектов. Но что они отражают тенденцию, причем занижая, а не завышая тревожные результаты.
Более 20 лет, недоумевают представители организации американских врачей, обеспокоенных вакцинацией, официоз, создавший VAERS, ссылался именно на эту базу, поскольку данные этой базы свидетельствовали о безопасности тех или иных доковидных, как их называют, вакцин. Так как же этот официоз может отмахнуться от того, на что сам же он опирался? И что является не продуктом чьей-то самодеятельности (взяли и стали что-то там собирать), а начинанием, осуществленным по инициативе минздрава США и при поддержке минздрава США. Вот у вас есть эти данные — как же вы можете взять их и выкинуть, если вы более 20 лет только на них и опирались, сами их создали и всё время говорили, что они репрезентативны? Ну, может быть, есть какие-то статистические разбросы, но это репрезентативно!
«Так почему теперь оно стало нерепрезентативным?» — спрашивают американские врачи, объединенные в соответствующие организации и объединенные не чем-нибудь, а обеспокоенностью этой панвакцинацией.
Почему теперь так называемые фактчекеры, то есть лица, проверяющие достоверность тех или иных фактов, агрессивно игнорируют данные, сообщаемые ранее обожаемой ими VAERS?! Она же не вчера создалась! И не под ковид, хотя можно было бы всё усилить и под ковид.
Но до ковида данные о негативных последствиях после вакцинирования исчислялись ежегодно несколькими сотнями, и все радовались, что существующие вакцины не дают большого случая тревожащих отклонений. И так всё годами шло, шло, дошло до 2021 года и до повальной вакцинации против ковида — и бабах! В 1990 году в VAERS в числе негативных последствий после вакцинации было зафиксировано 80 случаев смертельного исхода, в 1995-м — 158, в 2000-м — 212, в 2005-м — 216, в 2010-м — 319, в 2016-м — аж 437, в 2019-м — 602, в 2020-м до начала вакцинации против ковида — 366… Потом — бабах! — 12 532 за неполный год. Это как? Это может не обеспокоить?
То есть мы видим, что вплоть до ковидных вакцинаций 2020–2021 годов случаи смерти после вакцинации (имеются в виду все совокупные вакцины, применяемые в США), ежегодно измерялись сотнями.
А в 2021 году, в связи с массовой вакцинацией от ковида, смертность стала измеряться цифрой 12 532. В эти цифры входят и случаи смерти, наступившей после других, нековидных вакцин. Но доля смертей, наступивших после вакцинации против ковида, крайне велика — 12 366! Всё остальное — примерно так, как было в предыдущие годы.
Это данные на 30 июля. А по данным на 20 августа, опубликованным на сайте OpenVAERS, число смертельных случаев после вакцинации от ковида составляет уже 13 627!
При этом на «Саммите белых халатов» приводятся сведения, согласно которым федеральное агентство министерства здравоохранения США — CDC (Центр по контролю и профилактике заболеваний, я его обсуждал) — задним числом изменил данные о беспрецедентном росте количества смертей, произошедшем именно тогда, когда начались массовые вакцинации.
Эти данные можно легко проверить. Вот страница с сайта CDC за 19 июля 2021 года. Здесь сказано, со ссылкой на данные VAERS: «С 14 декабря 2020 года по 19 июля 2021 года в Соединенных Штатах было введено более 338 миллионов доз вакцин против COVID-19. За это время VAERS получили 12 313 сообщений о смерти среди людей, получивших вакцину против COVID-19».
Как мы видим, данные, приведенные CDC со ссылкой на VAERS 19 июля — 12 313 смертей после вакцинации от ковида, близки к данным, которые опубликованы на сайте OpenVAERS 30 июля — 12 366 смертей.
Но уже 21 июля на сайте СDC появилась новая информация, согласно которой с 14 декабря 2020 года по 19 июля 2021 года было зафиксировано 6 207 сообщений о смерти после вакцинации.
А 23 августа CDC информирует, со ссылкой на VAERS, о 6 968 сообщениях о смерти после вакцинации. В то время как сайт OpenVAERS 20 августа сообщает о 13 627 смертельных случаях!
То есть данные, сообщаемые сайтом СDC и сайтом OpenVAERS в одно и то же время со ссылкой на систему VAERS, отличаются почти в два раза!
Мы понимаем, что такое CDC. А что такое OpenVAERS? Это инструмент, созданный на общественных началах для упрощенного поиска по государственной базе данных VAERS. Осуществлять поиск данных на этой платформе легче и удобнее. OpenVAERS еженедельно обновляет данные, загружая их из базы VAERS.
Но и CDC пользуется данными из этой же базы. Откуда же берется такая разница?
Дело в том, что для того, чтобы осуществить поиск по базе VAERS на платформе минздрава США, можно воспользоваться двумя разными способами составления запроса.
Первый способ. Можно сделать запрос в разделе «Симптомы», указав на позицию «Смерть».
Второй способ. Все в том же разделе «Симптомы» можно выбрать позицию «Все», но при этом дополнительно выбрать положительную величину в отдельной категории «Смерть» («да/нет»).
Если составить запрос первым способом, то получаются цифры, схожие с данными, которые публикует CDC. Если вторым — цифры, схожие с теми, которые публикует OpenVAERS.
Эксперты считают, что более точный способ — второй. Более того, специалисты CDC, которые обновляли данные на этом сайте, 19 июля воспользовались именно вторым способом. А потом — видимо, потому, что количество сообщений о смертельных случаях после вакцинаций уже зашкаливало, — лукаво перешли к первому способу.
В любом случае речь идет о фантастическом, неслыханном скачке смертности именно после этой вакцинации. Причем тут неточность сбора данных? Тем более что речь идет о неточности, способной только занизить данные.
Так, по данным VAERS, обстоит дело со смертями, наступившими после антиковидных вакцин.
Теперь о том, как по этим же данным возросло число опасных заболеваний, не приведших к смерти.
VAERS сообщает, что в 2020 году, то есть до массовой вакцинации от ковида, случаев миокардита, приуроченных ко всем нековидным вакцинациям, было 28, а в 2021 году, хотя год еще не завершен, этих же случаев стало уже 1974. Врачи кричат: «Миокардит бывает слабым? Это несерьезное заболевание? Вы что несете!» То есть количество случаев миокардита, запараллеленных с вакцинацией, увеличилось в 70 раз.
Параллельных с вакцинацией случаев легочной эмболии, то есть отрыва тромба и застревания его в легочной артерии, в 2020 году в США, по данным VAERS, было 12, а в незаконченном 2021 году, ознаменовавшемся массовой вакцинацией от ковида, их стало 4302. То есть количество случаев увеличилось почти в 360 раз.
По данным VAERS, количество параличей, запараллеленных с вакцинацией в 2020 году, до массовых вакцинаций против ковида было 308, а в незавершенном 2021 году, ознаменовавшимся массовой антиковидной вакцинацией, их стало 4198. То есть количество параличей возросло в 13,5 раза.
Американская медицинская общественность, не ангажированная официозом, задается вопросом о том, почему ранее, повторим еще раз, данные VAERS заслуживали уважительного отношения со стороны официоза, на них ориентировались, ссылались, а теперь эти данные с ходу отметаются?
И как можно с ходу отметать такие данные, если в 1976 году для остановки вакцинации было достаточно зарегистрировать 53 подозрительные смерти после прививок от свиного гриппа? Почему теперь, когда фиксируется совсем другое, это не останавливают? А сейчас смертей после вакцинации против ковида, как говорит американская медицинская общественность, обеспокоенная происходящим и не ангажированная официозом, качественно больше. Но в ответ говорится о том, что это не имеет значения, и надо только усиливать вакцинацию. Что это значит?
Уже знакомая нам Ли Меррит настойчиво требует ответа на данные вопросы, утверждая, что катастрофические последствия вакцинации от ковида еще более множественные и опасные. В частности, она говорит о том, что за три месяца зарегистрировано 104 случая катастрофической тромбоцитопении, то есть опаснейшего снижения количества тромбоцитов у пациентов, вакцинированных Pfizer. Ли Меррит возмущена тем, что все эти случаи установлены, а обсуждать их медицинский истеблишмент отказывается. Она ссылается на публикацию этих случаев только журналом американской Ассоциации врачей-хирургов. Хоть это есть, но «Ланцет» и все остальные отказываются это публиковать. В чем аргументация, почему, что тут неточно?
ИА Красная Весна
19 Декабря 2021 в 08:04
