Про день прорыва блокады, коды и память.
Не формат, но не могу не высказаться сегодня.
Надеюсь прочтет тот, кому нужно.
Последние недели меня вывело из актуальности. Я мало куда ходила и была в гипсе. Сломала ногу '"на ровном месте" в день рождения о.Василия Ермакова, через которого в мою жизнь зримо пришла вечность, который очень много рассказывал "детям послевоенного времени" про жизнь в оккупации. Я не могу это "развидеть".
Я мало выходила, и была этому рада. Физически больно было слышать про коды на входе в магазины и заведения питания в нашем городе. Непереносимо больно.
Потому что здоровье тут не при чем. А память, впитанная от прошедших войну бабушек и дедушек, реагирует безошибочно.
Сегодня день прорыва блокады.
Если вдруг кто не был в Кировске в диараме и панораме Прорыв, очень советую. Мы там рядом снимали дачу и впитывали эти политые кровью солдат места, где до сих пор пули в соснах.
Про блокаду у меня есть личная история.
Это история женщины на чёрно-белом фото. Это моя бабушка Маша. Я названа в ее честь. Почему она бабушка? Потому что она удочерила свою племянницу, мою маму, которая рядом на фото.
Удочерила, потому что родная бабушка, давшая жизнь моей маме, скончалась, когда той было четыре года. "Ходили по квартирам, делали прививки, занесли инфекцию, стала болеть рука", "не захотела отнимать", осталось двое детей. Старший ее сын, мой дядя, скончался несколько месяцев назад. Для него потеря мамы стала потерей, которая не была восполнена никогда и сыграла драматичную роль для всей его жизни. Жизнь моей мамы тоже изменилась. И я не могу это "развидеть".
Мою маму удочерила ее крестная, по совместительству тетя. На тот момент у нее не было детей. После войны она потеряла дочь совсем младенцем. А в войну ...
В войну она потеряла сына Геночку. Обычная история. 1941, лето, ребенка отправили к бабушке и дедушке в Белоруссию, началась война, решили, что везти ребенка в Ленинград опасно, бабушка вернулась одна, сына оставила в Белоруссии. Навсегда...
Муж моей бабушки защищал Ленинград. Раз, почувствав беду, отпросился домой, чем спас бабушку от смерти, накормив ее из солдатского пайка. И вернулся на фронт защищать Ленинград. Навсегда...
Бабушка снова вышла замуж, удочерила маю маму, а, когда маме было лет шестнадцать, она решила позвать свою маму в кино. Трейлеров не было, только афиша и название фильма "Помни имя свое", про войну. В темноте зала мама и бабушка смотрели историю невероятно похожую на ту, что произошла в 41-м: война, немцы, лагерь, номера на детских ручках. И я, когда смотрела в детстве это кино, никак не могла понять, почему главная героиня опознает сына по "кривой восьмёрке". Кривой восьмёрке номера на руке заключённого... И моя кровь стынет, когда так же сегодня просят наших детей протягивать руки тем же жестом, как тогда... Ну или в голову могут прицелиться ... И я не понимаю, что из этого менее дико.
История на экране была удивительна тем, что мальчик, которого увезли от мамы был очень похож на сына бабушки. И даже звали его так же, Геночкой.
Я всегда рассказывала это испанцами и другим гостям Петербурга, пока могла работать с ними гидом, пока был туризм и пока можно было Свободно ходить в музеи, спасённые для нас ценой жизней тысяч ленинградцев...
Это невозможно развидеть.
Мое поколение росло на пепси, шампуне Видал Сасун, играло в Денди и Марио, выбирало между Сникерсом и Марсом...
Нас хорошо воспитывали потребителями.
Но мы всё ещё плоть от плоти тех, кто ценой жизни дал жизнь нам. Мы плакали над стихам о блокаде после утренника в школе, учили стихи Ольги Берггольц, ночами рисовали поздравительные плакаты и ходили гулять к монументу на площади Победы. Не потому что надо. Потому что эта память искала формы осмысления. И она на подкорке, она в генах, которые сейчас старательно хотят перенастроить...
Петербург поколения внуков тех, кто прошел войну - не время и не место для перенастройки...
Не время и не место для номеров вместо имени...
Мы по уши в потреблении. Но всегда помним блокадные 125 грамм... Это невозможно развидеть.
Сегодня не праздник, сегодня день памяти и скорби. И бесконечной благодарности.
Я не буду говорить про переполненные травмы и городской каток на тротуарах, про то, как после снятия гипса, фиксатор для восстановления мне предлагается купить по коду ...
Но молчать про введённые меры невозможно.
Потому что невозможно развидеть. Потому что память она навсегда.
Не формат, но не могу не высказаться сегодня.
Надеюсь прочтет тот, кому нужно.
Последние недели меня вывело из актуальности. Я мало куда ходила и была в гипсе. Сломала ногу '"на ровном месте" в день рождения о.Василия Ермакова, через которого в мою жизнь зримо пришла вечность, который очень много рассказывал "детям послевоенного времени" про жизнь в оккупации. Я не могу это "развидеть".
Я мало выходила, и была этому рада. Физически больно было слышать про коды на входе в магазины и заведения питания в нашем городе. Непереносимо больно.
Потому что здоровье тут не при чем. А память, впитанная от прошедших войну бабушек и дедушек, реагирует безошибочно.
Сегодня день прорыва блокады.
Если вдруг кто не был в Кировске в диараме и панораме Прорыв, очень советую. Мы там рядом снимали дачу и впитывали эти политые кровью солдат места, где до сих пор пули в соснах.
Про блокаду у меня есть личная история.
Это история женщины на чёрно-белом фото. Это моя бабушка Маша. Я названа в ее честь. Почему она бабушка? Потому что она удочерила свою племянницу, мою маму, которая рядом на фото.
Удочерила, потому что родная бабушка, давшая жизнь моей маме, скончалась, когда той было четыре года. "Ходили по квартирам, делали прививки, занесли инфекцию, стала болеть рука", "не захотела отнимать", осталось двое детей. Старший ее сын, мой дядя, скончался несколько месяцев назад. Для него потеря мамы стала потерей, которая не была восполнена никогда и сыграла драматичную роль для всей его жизни. Жизнь моей мамы тоже изменилась. И я не могу это "развидеть".
Мою маму удочерила ее крестная, по совместительству тетя. На тот момент у нее не было детей. После войны она потеряла дочь совсем младенцем. А в войну ...
В войну она потеряла сына Геночку. Обычная история. 1941, лето, ребенка отправили к бабушке и дедушке в Белоруссию, началась война, решили, что везти ребенка в Ленинград опасно, бабушка вернулась одна, сына оставила в Белоруссии. Навсегда...
Муж моей бабушки защищал Ленинград. Раз, почувствав беду, отпросился домой, чем спас бабушку от смерти, накормив ее из солдатского пайка. И вернулся на фронт защищать Ленинград. Навсегда...
Бабушка снова вышла замуж, удочерила маю маму, а, когда маме было лет шестнадцать, она решила позвать свою маму в кино. Трейлеров не было, только афиша и название фильма "Помни имя свое", про войну. В темноте зала мама и бабушка смотрели историю невероятно похожую на ту, что произошла в 41-м: война, немцы, лагерь, номера на детских ручках. И я, когда смотрела в детстве это кино, никак не могла понять, почему главная героиня опознает сына по "кривой восьмёрке". Кривой восьмёрке номера на руке заключённого... И моя кровь стынет, когда так же сегодня просят наших детей протягивать руки тем же жестом, как тогда... Ну или в голову могут прицелиться ... И я не понимаю, что из этого менее дико.
История на экране была удивительна тем, что мальчик, которого увезли от мамы был очень похож на сына бабушки. И даже звали его так же, Геночкой.
Я всегда рассказывала это испанцами и другим гостям Петербурга, пока могла работать с ними гидом, пока был туризм и пока можно было Свободно ходить в музеи, спасённые для нас ценой жизней тысяч ленинградцев...
Это невозможно развидеть.
Мое поколение росло на пепси, шампуне Видал Сасун, играло в Денди и Марио, выбирало между Сникерсом и Марсом...
Нас хорошо воспитывали потребителями.
Но мы всё ещё плоть от плоти тех, кто ценой жизни дал жизнь нам. Мы плакали над стихам о блокаде после утренника в школе, учили стихи Ольги Берггольц, ночами рисовали поздравительные плакаты и ходили гулять к монументу на площади Победы. Не потому что надо. Потому что эта память искала формы осмысления. И она на подкорке, она в генах, которые сейчас старательно хотят перенастроить...
Петербург поколения внуков тех, кто прошел войну - не время и не место для перенастройки...
Не время и не место для номеров вместо имени...
Мы по уши в потреблении. Но всегда помним блокадные 125 грамм... Это невозможно развидеть.
Сегодня не праздник, сегодня день памяти и скорби. И бесконечной благодарности.
Я не буду говорить про переполненные травмы и городской каток на тротуарах, про то, как после снятия гипса, фиксатор для восстановления мне предлагается купить по коду ...
Но молчать про введённые меры невозможно.
Потому что невозможно развидеть. Потому что память она навсегда.
02 Февраля 2022 в 10:55
