Александр Редько: ЁЖКИ-МАТРЁШКИ

Здравствуйте!
Я что-то никак не могу вспомнить, когда мы профукали нашу планету.
Вроде бы фантасты и кинорежиссеры готовили нас к длительной осаде всякими металлическими пауками. И мы все, как один, были подготовлены к подвигу по спасению мира от любой угрозы.
А тут как-то раз и все...
Они подходят к тебе в темноте молча, приставляют ко лбу какие-то фонарики с пищалками, надевают на пальцы мягкие зажимы со светящимися цифрами, больно царапают во рту и в носу, постоянно колют иголками и все-время отсасывают твою кровь в прозрачные баночки.
Нет, мы этого не боимся. Мы умеем отдавать всю кровь до капли, если это надо нашей Земле.
Мы не мелочные.
Но ведь они даже наших врачей-героев хотят от нас спрятать за холодными пластиковыми экранами...
Как-то все пугающе и непривычно.
Во-первых, они совсем одинаковые. Какие-то большие, у них нет носов и улыбок, их глаза закрывают стекла, а руки у них в синих перчатках.
Они неприступны.
Хочется заорать: "Ежки-матрёшки! Чуваки, мы же ничего у вас не украли!
Верните нам наших теплых, добрых докторов с мягкими руками и добрыми улыбками; пахнущих карболкой и внимательно принюхивающихся, прислушивающихся и присматривающихся к вам, сидя у вас на постели.

Они нас не брезговали и не боялись. Могли даже, как мама в детстве, померить температуру на лбу губами..."
Может нас и наших врачей кто-то боится?
А чего нас бояться?
Знали бы вы, в каком чудесном мире мы до вас жили, ребята!
Вы, конечно, не поверите, но мы любили ходить друг к другу в гости, обниматься, соприкасаться кожей и даже слизистыми. Мы ни черта не боялись.
Мы нюхали все что можно, отчаянно пробовали на вкус и на ощупь и старались эти ощущения не сокращать, а разнообразить.
Мы все были разные, и были от этого безмерно счастливы. Если две наших женщины оказывались случайно вместе в чем-то похожем, у них на неделю было испорчено настроение...
А как благоухают земляничные поляны в хвойном настое алтайской лиственницы в 40-градусную жару на горном склоне над стремительной Катунью! Особенно сразу после грозы, когда от травы идет пар наполненный душицей и маральим корнем.

Говорят, что эту радость у нас тоже навсегда отобрали.
Для меня ощущать ароматы этого мира было жизненно важной функцией. Я уху досаливал не по вкусу, а по запаху...
Чтобы окончательно уничтожить эту мою особенность, меня даже заставляют дышать через прозрачные трубочки обжигающим кислородом с медным запахом отстрелянной гильзы...
Со вкусом тоже беда.
Я не кривляясь мог с завязанными глазами отличить вино из Château Lafite-Rothschild от
волшебного напитка того же бордосского региона, выдержанного в башне Chateau Latour, которую охраняет маленький лев.
Разумеется, было бы смешно перепутать грузинскую жемчужину красных вин Киндзмараули (утверждают, что Сталин именно его любил больше всего - просто его производить начали в 1942 году) от сделанного из того же саперави Ахашени с его нежным и гармоничным вкусом с приятной терпкостью.
Сегодня мне приносят еду в разных пластиковых контейнерах с одинаковым вкусом и совершенно без запаха.
Я ее есть не могу.
Совсем.
Мне непонятно, зачем делать разные контейнеры? Может по их форме мы теперь будем отличать кашу от овощного рагу, а суп от салата?

Короче, я как-то сбился с толку.
Нас правда захватили рептилоиды и мы живем в другом, чуждом нам мире, или можно еще что-то исправить?
И еще. А куда они докторов-то наших дели?
Это особенно жалко.
Мы их любили.
Да чего теперь скрывать - я сам был доктором.
А вообще-то глаза у них сквозь очки очень добрые.
Наверное им очень трудно.
Похоже, что они нас все-таки спасают.
И собой жертвуют.
Странно все это.
Будьте здоровы!
А.Редько