С основным докладом выступил Игорь Ашманов – он и пытался очертить понятие «деструктивного/токсичного контента», взяв за основу как собственные наработки, так и материалы подготовленные Комиссией по защите детей от опасного и деструктивного контента общественного совета при Роскомнадзоре. Идея Игоря Ашманова касается т.н. «серого» контента –т.е. того, что аморально, осуждается обществом и подрывает его устои, но пока не запрещено законодательно (к запрещенному контенту относится, например, детская порнография, призывы к экстремизму/терроризму, к суициду и пропаганда наркотиков. Токсичный же контент Ашманов совместно с около АП-шным фондом РОЦИТ (Региональный общественный центр интернет технологий, функционирует при поддержке Минцифры и Фонда президентских грантов) определил так:
«Это просто негативная информация, оказывающая разрушающее психологическое воздействие на личность, семью, социальные группы и общество. Это пропаганда и реклама наркотиков и ПАВ, пропаганда, оправдание и защита педофилии, шок-контент, трэш-стримы, колумбайн-сообщества, пропаганда абортов, эксплуатация детей и подростков (ТикТок-хаусы), деструктивные сообщества, пропагандирующие опасное поведение.
Граждане не могут фильтровать «цифровой поток» сами – это должно делать государство. Виды цифровых угроз сознанию: запрещенный деструктивный контент, токсичный, но законный контент (не осознается как проблема на государственном и общественном уровне), аддиктивность цифровых платформ (их способность вызывать привыкание, подобно наркотикам) – с этим тоже никто не борется и не считает проблемой.
У Роскомнадзора есть мандат и определенные инструменты для борьбы с запрещенным контентом. Но процедуры долгие и западные платформы активно сопротивляются таким решениям.
Общего определения запрещенного контента нет, нет единого каталога. При этом цифровизаторы за развитие цифровой экономики, а не за ее правовую и контентную чистоту», – рассказал Ашманов.
Токсичный, но формально законный контент опасен тем, что разъедает сознание молодежи, является первым уровнем вовлечения в криминальную и запрещенную деятельность. Примеры таких тем: насилие (группы про серийных убийц, маньяков, школьные расстрелы), уличное насилие (околофутбола, АУЕ), извращения (сексуальное аниме, педофилия, ЛГБТ+), пропаганда ненависти к семье и материнству (чайлдфри, ЯжМать, радикальный феминизм), аутодеструктив (депрессия, причинение вреда себе, суициды).
Одна из основных опасностей заключается в том, что «спорный» и «токсичный» контент постоянно радикализируется и превращается в деструктивный и запрещенный. Не запрещенный (пока), но явно разлагающий контент: пропаганда половых извращений и «новых гендеров» - в 2014 г. около 320 тыс. сообщений по теме в соцсетях, в 2020 г. – 1,5 миллиона. Пропаганда «чайлдфри» - «личный выбор» трансформируется в ненависть к детям, челленджи типа «ударь ребенка» и т.д. Радикальный феминизм, по данным экспрерта, ведет к мужененавистничеству, разрушению семьи и фрагментации общества.
По словам Ашманова, токсичный контент почти всегда выходит в офлайн и отравляет реальную жизнь. При этом его радикализация зависит от концентрации, его можно ограничивать и подавлять. На Западе подобные радикалы-маргиналы фактически захватили власть, что привело к победе там «культуры отмены», расчеловечиванию оппонентов – несогласным просто закрывают рот на интернет-площадках. Причем и сам контент не всегда важен – соцсети просто пожирают жизнь людей, крадут у них по несколько часов в сутки, провоцируют «цифровую наркоманию». Большинство психиатров и психологов уже признают чрезмерное увлечение соцсетями болезнью и зависимостью.
«Кто должен зачищать наше цифровое пространство: однозначно государство. У учителей и родителей нет соответствующих навыков и компетенций. Сами соцсети имеют все инструменты для контроля запрещенного контента, но у государства не хватает решимости, и есть медийная зависимость чиновников от образов «демократов, защитников свободы слова» и т.д. Родительская общественность начинает консолидироваться, но у них нет правовых инструментов и поддержки власти. В итоге родительский протест может радикализироваться. Обществу нужны инструменты и диалог с государством.», – резюмировал Ашманов.
Не надеясь на законодательные запреты, Ашманов предложил властям и общественности свой проект, включающий создание своего рода досок почета и досок позора в отношении распространителей деструктивного контента. Он предложил выработать «нулевую толерантность» к экстремальным меньшинствам и токсичному контенту, и с этой целью создать общую этическую платформа и открытый общественный проект, который в итоге заставит цифровые платформы подписаться под контролем за опасным контентом.
Поддержавший Ашманова сенатор Алексей Пушков сообщил, что направил руководителям российских телеканалов и ТВ-холдингов предложение не цитировать на своих площадках трэш-стримеров. Он указал на безраздельную власть в сети американских IT-корпораций, владеющих ведущими соцсетями, и их нежелание соответствовать российскому законодательству.
«Мы создали систему, которая регулирует поведение зарубежных медиакомпаний в России. Теперь они обязаны открыть в нашей стране свои представительства. Кроме Apple и Viber, другие компании пока не торопятся выполнять наши требования. Законы есть, теперь надо заставить их соблюдать. Эти платформы убеждены, что могут навязывать всему миру что хотят, они считают себя избранными, надсистемными и трансграничными.
Правила сетевых сообществ – это типичная идейная диктатура, позволяющая вводить жесткую цензуру по своему усмотрению. В нашей стране признавать подобные правила недопустимо. Согласен с тем, что нам надо придумать свои правила, с опорой на родительские сообщества», - отметил Пушков.
О необходимости защитить детей также высказалась сенатор Маргарита Павлова:
«Дети как губки впитывают всю грязь из инфопространства в интернете. Идут попытки разрушить нашу культуру, нашу историю, наше мировоззрение. Поддерживаю все озвученные предложения, считаю, что это надо было сделать вчера. Наша идеология сильно отличается от идеологии геополитических противников – все это четко прописано в Стратегии нацбезопасности.».
Глава Лиги безопасного интернета Екатерина Мизулина поставила перед участниками «круглого стола» ряд острых вопросов в связи с инициативой Ашманова:
«Невольно задаешься вопросом: у нас государство сильное или слабое? Если сильное, то уже давно пора принимать соответствующие законы, прописывать все в правовом поле. А пока защитой граждан от деструктивного контента занимается только один Александр Бастрыкин, отчасти Роскомнадзор и ряд наших коллег-сенаторов.
У нас пока социальные медиа, цифровые платформы не блокируют и не удаляют своевременно даже официально запрещенную информацию. Прежде чем расширять перечень запрещенной информации, мы должны заставить их блокировать то, что уже запрещено на данный момент. Применительно к механизму саморегулирования, у нас уже год как действует закон о самоцензуре соцсетей, но пока он не вышел на рабочий уровень.
Почему реестр именно «токсичной» информации? У нас есть уже терминология в законе. Или предлагается всю текущую систему с процедурой экспертизы упразднить и заменить процедурой саморегулирования?
Кто будет оператором реестра? Это очень большие полномочия. Важно избежать злоупотреблений на практике. С цензурой IT-гигантов мы и так сталкиваемся каждый день.
Какой будет правовой статус системы? Кто будет к ней допущен? Мы уже допустили большие техкорпорации к образованию – в итоге получили тотальную цифровизацию, дистант и возмущение родительского сообщества.
Категории «токсичного» контента. К этому вопросу нужно подойти взвешенно с участием юристов и психологов. Это должно быть прописано именно в законе, чтобы не было вольных трактовок», – отметила Мизулина.
Все перечисленное было предложено обсуждать в рабочем порядке, чтобы инициатива о реестре токсичного контента была предельно прозрачна для всех.
Эксперт Совета Федерации, к.ю.н. Анна Швабауэр отметила, что надо работать прежде всего через закон, а не через личные договоренности, которые могут не соблюдаться.
«Необходимо ввести обязанность операторов соцсетей блокировать деструктивный контент в короткие сроки с жестким наказанием за невыполнение В закон надо ввести четкий перечень контента, который должен вычищаться. За базу можно взять перечень из 436-ФЗ «О защите несовершеннолетних от вредной информации».
Но бороться надо прежде всего с первопричинами информационных угроз для детей, а это происходит по прямым указаниям наших официальных структур – детей погружают в виртуальный мир. У нас образование становится электронным – детей загоняют на платформу «Сферум», Минпрос лоббирует «занятия» детей в ТикТоке, Минпрос же организует этим летом фестиваль киберспорта, и еще намерен таким образом «разъяснить родительскому и преподавательскому сообществу», что игры якобы положительно влияют на развитие детей. Мы говорим, что сети надо чистить, а нам Минпросвет рекомендует игры, по контенту похожие на публичный дом, там кровь, насилие… а фестиваль проходит по возрасту 10+.
Нам нужно запретить на образовательном уровне погружение в электронное обучение и дистант для очной формы обучения. И точка. Давайте возьмем пример с Белоруссии – там этого нет и близко», – обратила Швабауэр внимание на угрозы, исходящие «сверху».
Глава профильной комиссии общественного совета при Роскомнадзоре гл. редактор РИА Катюша Андрей Цыганов продолжил эту линию, предложив шире использовать в борьбе с информационными угрозами нормы законодательства об иностранных агентах, а также рассмотреть варианты лишения гражданства особо ярых пропагандистов.
«Стратегия национальной безопасности расценивает деструктивный контент в СМИ и в интернете как угрозу нацбезопасности. Следовательно, для защиты наших национальных интересов, в первую очередь, детей, нужно применять широкий спектр мер, не ограничиваясь блокировкой отдельных видов опасного контента, но и вырабатывая меры воздействия на тех, кто производит или продвигает такой контент – СМИ, мессенджеры, социальные сети, производители онлайн-игр и цифровых образовательных платформ.
Государству нужно не просто констатировать, что существенная часть творчества, к примеру, Моргенштерна, направлена на пропаганду наркомании и т.п. растление – но и активнее наказывать тех, кто занимается продвижением его «творчества», а точнее, транслируемой им идеологии, вроде руководства Первого канала и телеведущих типа Урганта. А самого Моргенштерна, которого сейчас некие силы со Старой площади пытаются вернуть в Россию под разговоры о том что «мальчик исправился», нужно лишить российского гражданства в назидание другим борцам со «скрепами» и традиционными духовно-нравственными ценностями», – считает Цыганов.
Кроме того, в комментарии РИА Катюша после мероприятия Цыганов также отметил необходимость привлекать к ответственности чиновников, продвигающих и обеспечивающих госфинансирование заведомо деструктивных и противоречащих национальным интересам (в т.ч. отраженных в ст. 91-93 Стратегии национальной безопасности) проектов вроде цифровизации образования.
Подводя итоги обсуждений, Игорь Ашманов отметил, что физически нереально затащить весь деструктивный контент под законодательное регулирование.
«Можно заниматься расширением списка токсичного контента в законах, но мы говорим про другое – про то, что оказывается за рамками законов, но при этом безусловно вредно. Этим можно и нужно заниматься, и я уверен, что это важная работа. Но говорить, что точно не получится все это без жесткого загона в правовое поле – это неверно. Как только мы начнем публиковать доски почета и позора, я уверен, все это начнет действовать. Также надо создавать поток жалоб и ссылок на токсичный контент от волонтеров, что не даст компаниям расслабиться», – сказал Ашманов.
Обсуждение особенностей создания реестра деструктивного контента, как и ответственности за попадание в этот «черный список», еще будет продолжено. Главное, чтобы инициатива не потеряла поддержки в соответствующих кругах и не была «спущена на тормозах» – как это пока случилось, например с проектом Указа о защите традиционных ценностей.
РИА Катюша
Читайте наш сайт!!!
Подписывайтесь на наш Телеграм
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШУ ГРУППУ ВКОНТАКТЕ
Поддержать наш проект пожертвованием
«Это просто негативная информация, оказывающая разрушающее психологическое воздействие на личность, семью, социальные группы и общество. Это пропаганда и реклама наркотиков и ПАВ, пропаганда, оправдание и защита педофилии, шок-контент, трэш-стримы, колумбайн-сообщества, пропаганда абортов, эксплуатация детей и подростков (ТикТок-хаусы), деструктивные сообщества, пропагандирующие опасное поведение.
Граждане не могут фильтровать «цифровой поток» сами – это должно делать государство. Виды цифровых угроз сознанию: запрещенный деструктивный контент, токсичный, но законный контент (не осознается как проблема на государственном и общественном уровне), аддиктивность цифровых платформ (их способность вызывать привыкание, подобно наркотикам) – с этим тоже никто не борется и не считает проблемой.
У Роскомнадзора есть мандат и определенные инструменты для борьбы с запрещенным контентом. Но процедуры долгие и западные платформы активно сопротивляются таким решениям.
Общего определения запрещенного контента нет, нет единого каталога. При этом цифровизаторы за развитие цифровой экономики, а не за ее правовую и контентную чистоту», – рассказал Ашманов.
Токсичный, но формально законный контент опасен тем, что разъедает сознание молодежи, является первым уровнем вовлечения в криминальную и запрещенную деятельность. Примеры таких тем: насилие (группы про серийных убийц, маньяков, школьные расстрелы), уличное насилие (околофутбола, АУЕ), извращения (сексуальное аниме, педофилия, ЛГБТ+), пропаганда ненависти к семье и материнству (чайлдфри, ЯжМать, радикальный феминизм), аутодеструктив (депрессия, причинение вреда себе, суициды).
Одна из основных опасностей заключается в том, что «спорный» и «токсичный» контент постоянно радикализируется и превращается в деструктивный и запрещенный. Не запрещенный (пока), но явно разлагающий контент: пропаганда половых извращений и «новых гендеров» - в 2014 г. около 320 тыс. сообщений по теме в соцсетях, в 2020 г. – 1,5 миллиона. Пропаганда «чайлдфри» - «личный выбор» трансформируется в ненависть к детям, челленджи типа «ударь ребенка» и т.д. Радикальный феминизм, по данным экспрерта, ведет к мужененавистничеству, разрушению семьи и фрагментации общества.
По словам Ашманова, токсичный контент почти всегда выходит в офлайн и отравляет реальную жизнь. При этом его радикализация зависит от концентрации, его можно ограничивать и подавлять. На Западе подобные радикалы-маргиналы фактически захватили власть, что привело к победе там «культуры отмены», расчеловечиванию оппонентов – несогласным просто закрывают рот на интернет-площадках. Причем и сам контент не всегда важен – соцсети просто пожирают жизнь людей, крадут у них по несколько часов в сутки, провоцируют «цифровую наркоманию». Большинство психиатров и психологов уже признают чрезмерное увлечение соцсетями болезнью и зависимостью.
«Кто должен зачищать наше цифровое пространство: однозначно государство. У учителей и родителей нет соответствующих навыков и компетенций. Сами соцсети имеют все инструменты для контроля запрещенного контента, но у государства не хватает решимости, и есть медийная зависимость чиновников от образов «демократов, защитников свободы слова» и т.д. Родительская общественность начинает консолидироваться, но у них нет правовых инструментов и поддержки власти. В итоге родительский протест может радикализироваться. Обществу нужны инструменты и диалог с государством.», – резюмировал Ашманов.
Не надеясь на законодательные запреты, Ашманов предложил властям и общественности свой проект, включающий создание своего рода досок почета и досок позора в отношении распространителей деструктивного контента. Он предложил выработать «нулевую толерантность» к экстремальным меньшинствам и токсичному контенту, и с этой целью создать общую этическую платформа и открытый общественный проект, который в итоге заставит цифровые платформы подписаться под контролем за опасным контентом.
Поддержавший Ашманова сенатор Алексей Пушков сообщил, что направил руководителям российских телеканалов и ТВ-холдингов предложение не цитировать на своих площадках трэш-стримеров. Он указал на безраздельную власть в сети американских IT-корпораций, владеющих ведущими соцсетями, и их нежелание соответствовать российскому законодательству.
«Мы создали систему, которая регулирует поведение зарубежных медиакомпаний в России. Теперь они обязаны открыть в нашей стране свои представительства. Кроме Apple и Viber, другие компании пока не торопятся выполнять наши требования. Законы есть, теперь надо заставить их соблюдать. Эти платформы убеждены, что могут навязывать всему миру что хотят, они считают себя избранными, надсистемными и трансграничными.
Правила сетевых сообществ – это типичная идейная диктатура, позволяющая вводить жесткую цензуру по своему усмотрению. В нашей стране признавать подобные правила недопустимо. Согласен с тем, что нам надо придумать свои правила, с опорой на родительские сообщества», - отметил Пушков.
О необходимости защитить детей также высказалась сенатор Маргарита Павлова:
«Дети как губки впитывают всю грязь из инфопространства в интернете. Идут попытки разрушить нашу культуру, нашу историю, наше мировоззрение. Поддерживаю все озвученные предложения, считаю, что это надо было сделать вчера. Наша идеология сильно отличается от идеологии геополитических противников – все это четко прописано в Стратегии нацбезопасности.».
Глава Лиги безопасного интернета Екатерина Мизулина поставила перед участниками «круглого стола» ряд острых вопросов в связи с инициативой Ашманова:
«Невольно задаешься вопросом: у нас государство сильное или слабое? Если сильное, то уже давно пора принимать соответствующие законы, прописывать все в правовом поле. А пока защитой граждан от деструктивного контента занимается только один Александр Бастрыкин, отчасти Роскомнадзор и ряд наших коллег-сенаторов.
У нас пока социальные медиа, цифровые платформы не блокируют и не удаляют своевременно даже официально запрещенную информацию. Прежде чем расширять перечень запрещенной информации, мы должны заставить их блокировать то, что уже запрещено на данный момент. Применительно к механизму саморегулирования, у нас уже год как действует закон о самоцензуре соцсетей, но пока он не вышел на рабочий уровень.
Почему реестр именно «токсичной» информации? У нас есть уже терминология в законе. Или предлагается всю текущую систему с процедурой экспертизы упразднить и заменить процедурой саморегулирования?
Кто будет оператором реестра? Это очень большие полномочия. Важно избежать злоупотреблений на практике. С цензурой IT-гигантов мы и так сталкиваемся каждый день.
Какой будет правовой статус системы? Кто будет к ней допущен? Мы уже допустили большие техкорпорации к образованию – в итоге получили тотальную цифровизацию, дистант и возмущение родительского сообщества.
Категории «токсичного» контента. К этому вопросу нужно подойти взвешенно с участием юристов и психологов. Это должно быть прописано именно в законе, чтобы не было вольных трактовок», – отметила Мизулина.
Все перечисленное было предложено обсуждать в рабочем порядке, чтобы инициатива о реестре токсичного контента была предельно прозрачна для всех.
Эксперт Совета Федерации, к.ю.н. Анна Швабауэр отметила, что надо работать прежде всего через закон, а не через личные договоренности, которые могут не соблюдаться.
«Необходимо ввести обязанность операторов соцсетей блокировать деструктивный контент в короткие сроки с жестким наказанием за невыполнение В закон надо ввести четкий перечень контента, который должен вычищаться. За базу можно взять перечень из 436-ФЗ «О защите несовершеннолетних от вредной информации».
Но бороться надо прежде всего с первопричинами информационных угроз для детей, а это происходит по прямым указаниям наших официальных структур – детей погружают в виртуальный мир. У нас образование становится электронным – детей загоняют на платформу «Сферум», Минпрос лоббирует «занятия» детей в ТикТоке, Минпрос же организует этим летом фестиваль киберспорта, и еще намерен таким образом «разъяснить родительскому и преподавательскому сообществу», что игры якобы положительно влияют на развитие детей. Мы говорим, что сети надо чистить, а нам Минпросвет рекомендует игры, по контенту похожие на публичный дом, там кровь, насилие… а фестиваль проходит по возрасту 10+.
Нам нужно запретить на образовательном уровне погружение в электронное обучение и дистант для очной формы обучения. И точка. Давайте возьмем пример с Белоруссии – там этого нет и близко», – обратила Швабауэр внимание на угрозы, исходящие «сверху».
Глава профильной комиссии общественного совета при Роскомнадзоре гл. редактор РИА Катюша Андрей Цыганов продолжил эту линию, предложив шире использовать в борьбе с информационными угрозами нормы законодательства об иностранных агентах, а также рассмотреть варианты лишения гражданства особо ярых пропагандистов.
«Стратегия национальной безопасности расценивает деструктивный контент в СМИ и в интернете как угрозу нацбезопасности. Следовательно, для защиты наших национальных интересов, в первую очередь, детей, нужно применять широкий спектр мер, не ограничиваясь блокировкой отдельных видов опасного контента, но и вырабатывая меры воздействия на тех, кто производит или продвигает такой контент – СМИ, мессенджеры, социальные сети, производители онлайн-игр и цифровых образовательных платформ.
Государству нужно не просто констатировать, что существенная часть творчества, к примеру, Моргенштерна, направлена на пропаганду наркомании и т.п. растление – но и активнее наказывать тех, кто занимается продвижением его «творчества», а точнее, транслируемой им идеологии, вроде руководства Первого канала и телеведущих типа Урганта. А самого Моргенштерна, которого сейчас некие силы со Старой площади пытаются вернуть в Россию под разговоры о том что «мальчик исправился», нужно лишить российского гражданства в назидание другим борцам со «скрепами» и традиционными духовно-нравственными ценностями», – считает Цыганов.
Кроме того, в комментарии РИА Катюша после мероприятия Цыганов также отметил необходимость привлекать к ответственности чиновников, продвигающих и обеспечивающих госфинансирование заведомо деструктивных и противоречащих национальным интересам (в т.ч. отраженных в ст. 91-93 Стратегии национальной безопасности) проектов вроде цифровизации образования.
Подводя итоги обсуждений, Игорь Ашманов отметил, что физически нереально затащить весь деструктивный контент под законодательное регулирование.
«Можно заниматься расширением списка токсичного контента в законах, но мы говорим про другое – про то, что оказывается за рамками законов, но при этом безусловно вредно. Этим можно и нужно заниматься, и я уверен, что это важная работа. Но говорить, что точно не получится все это без жесткого загона в правовое поле – это неверно. Как только мы начнем публиковать доски почета и позора, я уверен, все это начнет действовать. Также надо создавать поток жалоб и ссылок на токсичный контент от волонтеров, что не даст компаниям расслабиться», – сказал Ашманов.
Обсуждение особенностей создания реестра деструктивного контента, как и ответственности за попадание в этот «черный список», еще будет продолжено. Главное, чтобы инициатива не потеряла поддержки в соответствующих кругах и не была «спущена на тормозах» – как это пока случилось, например с проектом Указа о защите традиционных ценностей.
РИА Катюша
Читайте наш сайт!!!
Подписывайтесь на наш Телеграм
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШУ ГРУППУ ВКОНТАКТЕ
Поддержать наш проект пожертвованием
18 Февраля 2022 в 06:23
